он такое говорит» – улыбнулась:
– Отдохните, скоро кофе будет готов, сейчас скажу. – Но мужчина продолжал:
– Вся вина в этой способности, возвысить сердце, нет уж, я совсем не в порядке. Обычно выходит полная дрянь. А он позволяет. Им так лучше – говорит он – так они видят красоту жизни. Конечно он-то сидит, а мы бегаем. Меня Андрей зовут, я первый.
– П-простите, в каком смысле первый?
– Ну так вышло, вам лучше и не знать, были одни чудаки, написали понимаешь…а мы теперь. Двойственно все это. Очень двойственно. Как бы и есть, как бы и нет. А вы меня вообще видите.
– Простите, я отойду, надо же заказ отправить. Отдыхайте. Приятного вечера.
Полина передала заказ и обратилась к другой официантке – Анне:
– Тот, человек, он кажется не в порядке, болтает какой-то вздор и трясется весь, мне кажется ему может стать плохо.
– Да что ты ждешь от всяких бомжей? Побыстрее обслужи, коли деньги есть и пусть идет, там, где-нибудь, пусть ему становится плохо, там и подберут и в больницу отвезут, а здесь нам только этого не хватало.
– Ох, ладно, но надеюсь ему все же не будет плохо.
Полина стояла у стойки, отрешенно поигрывая концами своих волос, в этот час посетителей в кафе было немного и новых не прибывало. Она видела, как сидящие рядом с тем мужчиной неодобрительно косятся на него и с деланным видом прикрывают нос, хоть сама Полина и не заметила, что от этого, пусть и крайне неопрятного, мужчины так уж резко пахло. Наконец появилось кофе, она понесла его к столику того человека:
– Ваш кофе, вот пожалуйста.
– Ага, а представляете, что еще бывает, – мужчина кажется вновь начал расходится, Полина испуганно посмотрела на него, боялась она не его, но скорее за него. – Был один мужик, с гребаной лодкой и чертовой рыбой. Казалось бы – допри он ее и все будет хорошо. Но нет же. Не понимаю я этого почему он позволяет ему проделывать такие штуки, это же чертовски несправедливо. Но он говорит так надо, так возвышаются души. Старик-то сейчас в порядке. Сидит на набережной. Петр иногда с ним даже беседует. У него так много историй оказалось. Даже обидно, что он их никому не рассказал. С другой стороны, тот мужик с ружьем, когда начинал двигать чьими-то губами, это была истинная пытка. Вот описать, что и как, это он умел, а, чтобы взяли и заговорили, уж лучше застрелиться. Мне думаете, не положено так каламбурить? Ну уж простите – говорю же – двойственно все. И так, и эдак. Мне можно, я-то живой, считайте. Ладно, идите, не мешайте. – Мужчина почему-то резко рассердился и принялся с остервенением каким-то потягивать свой кофе. Полина отошла, но помнила, что вслед за первым кофе ему необходимо принести второй. Подождав пятнадцать минут, она понесла второй кофе. Мужчина был явно недоволен:
– Я же сказал, у меня есть деньги, почему так долго? Какой кретин будет пятнадцать минут пить чашечку кофе? Уж точно не кто-то из этих забулдыг с консервного ряда. Спасибо, наконец-то. У вас есть бумажка и красный карандаш?
Полина удивилась. И ответила:
– Бумага конечно есть, а вот красного