дела должны вершиться во тьме. Невыносимо ждать ужасов майским утром в толпе веселых горожан на празднике под названием «Земляничное безумие». Я поежился – скорее по привычке, чем по необходимости. Мертв уже так давно, а все не могу забыть радостей живого тела: поежиться, коснуться рукой предмета, чтобы выяснить, каков он на ощупь.
Нынче семнадцатое мая, четверг. С памятной сцены около курятника (я ведь решил, что не буду больше о ней упоминать, а теперь придется всю страницу переписывать!) прошло два дня.
Мы с Молли, чувствуя неловкость, избегали компании друг друга, но тишину в доме скрашивало влюбленное воркование Фрейи и Фаррелла. Они бурно обсуждали угощение для помолвки и не заметили бы, даже если бы рядом с ними бродил дрессированный тигр, – вот что любовь делает с людьми! Джон, соберись, забудь о любви. Теперь ты хладнокровный мыслитель, идущий по следу злодея.
Итак, мы с Молли толкаемся на земляничном празднике (единственном намеченном на этот день, а значит, убийца его не пропустит) и надеемся остановить мерзавца, хоть и не знаем ни лица его, ни имени.
– Мистер, что с вами? – спросила Молли. – У вас рот подергивается.
– Это улыбка, – соврал я.
Видимо, рот и правда дергался: иногда я переставал ощущать, что делает мое немощное тело.
– На улыбку не очень-то похоже, – гнула свою линию эта упрямая ирландская коза. – Вам плохо?
Не хватало еще, чтобы она присматривала за мной, как за дряхлым дедулей, стоящим одной ногой в могиле (в моем случае, ха-ха, уже двумя).
– Плохо от смеха при виде твоей шляпки. Она любого злодея отпугнет.
Молли возмущенно фыркнула. Шляпка и правда была презабавная: из дешевой ткани, украшенная лентой не в цвет и жалким бумажным цветком. И труднее всего мне, лондонскому щеголю, было смириться с тем, что даже этот ее наряд я в глубине души находил привлекательным. Я видел Молли мертвецки мертвой, и теперь никакая шляпа не могла испортить ее живую.
Да что ж такое! Не получается скрыть от бумаги свои чувства. Решено: расскажу как есть, а потом сожгу все до последней страницы.
– Пока вы над моей шляпкой потешаетесь, мы можем убийство проворонить, – со свойственной ей честностью сказала Молли, оторвав меня от размышлений.
Она широким жестом обвела площадь, и я помрачнел окончательно. Наш – ладно, мой – план был элегантен и прост: прийти сюда, следить за всеми блондинками (потому что убивают только их, и это совершенно необъяснимо). Увидев, как к кому-то из них приближается угрожающая фигура, эту фигуру схватить и доставить в полицию. Я недооценил одно: похоже, ирландцы страстно любят землянику. В этом году она уродилась особенно рано, чем, похоже, только подогрела их интерес.
Нюха я полностью лишился, когда умер, и сейчас особенно жалел об этом. Уверен, над площадью витал восхитительный аромат – посетители то и дело шумно втягивали носом воздух. Земляничных товаров здесь было множество: сами ягоды, джемы, сладости, отвары, компоты. Народ ломился к прилавкам, громко торговался, сбивая цены. Звенели стеклянные банки, глиняные