собой верну, – обрадовался я. – Даже не думай!
– Да я и не думаю! – матрос зевнул. – Эх, а мне через пятнадцать минут на ночной обход. Завидую я тебе, Быстров. Можешь спать совершенно спокойно, пока твой сон охраняет бывший комендор эсминца «Азард», по причине ранения списанный на берег.
– Иди, охраняй, гидромилиционер! – усмехнулся я.
Мы с удовольствием обменялись рукопожатиями, и я пошёл спать.
Кое-как составил стулья и завалился на них, накрывшись солдатским «одеялом», пропахшим табаком и средством от моли.
Надо же… первый день на службе и сразу погоня с перестрелкой. Страшно подумать, какие сюрпризы ждут меня завтра.
С этими мыслями я провалился в глубокий сон.
Глава 8
Крышку открыли, поставив гроб на стылую землю.
– Можете проститься с усопшим, – сказал похоронный агент и деликатно отошёл в сторону.
– Иди, солнышко, – супруг подтолкнул Дашу. – Простись с отцом.
Девушка очнулась, на плохо сгибающихся ногах подошла к гробу, в котором лежал самый дорогой и самый близкий человек на свете.
Тело только что привезли с отпевания, которое происходило в церкви на кладбище. Место выбрали рядом с мамой… Когда той не стало, папа сделал для Даши всё, что было в его силах и даже больше. Он стал ей настоящим другом, она доверяла ему свои маленькие секреты и большие взрослые тайны.
В их классе были девчонки, которым доставалось от родителей. Папа никогда не трогал её даже пальцем. А если Даша в чём-то провинилась, умел так поговорить с ней, что сразу становилось ясно: больше так поступать она не будет.
Она склонилась над телом отца. Тот лежал умиротворённый и очень спокойный. Словно не умер, а ненадолго заснул и вот-вот проснётся.
Она коснулась губами его морщинистого лба и разрыдалась.
Папа, папка! Неужели мы больше никогда не увидимся? Неужели сейчас закроют гроб, опустят в свежевырытую глубокую могилу и всё… Ты уйдёшь навсегда…
– Жора, ты чего тут разлёгся?
Голос Миши вырвал меня из сна, в котором я вдруг явственно представил то, что происходит в прошлой моей жизни.
Внутри меня всё просто переворачивалось, я был готов отдать всё, чтобы оказаться сейчас рядом с дочерью, успокоить её, обнять, сказать, что всё будет хорошо, что за мной она как была, так и всегда будет как за каменной стеной.
Но это был сон, всего-навсего сон…
Когда-то я обещал жене, что умру раньше её и… обманул. После смерти любимой Даша была моей единственной отрадой в жизни.
Как мне утешить её? Как облегчить душевные муки?
С глазами полными слёз я поднялся с импровизированной лежанки из стульев.
Мишка внимательно оглядел меня и спросил с неподдельным участием:
– Жора, что-то произошло?
– Ничего, – я сделал над собой неимоверное усилие, чтобы голос не дрогнул.
Мой отец когда-то говорил, что настоящие мужики не плачут. Собственно, я никогда и не видел его плачущим. Расстроенным – да.
Не надо слёз, опер, не