мир, полагая, что наше долголетие возвышает нас над остальными, делает избранными. А между тем люди развиваются, и теперь нам есть о чём говорить с ними и, возможно, есть, чему поучиться. И нам нужно говорить, если мы не хотим в итоге остаться на задворках или быть завоёванными. Но некоторые этого не понимают, хотят продолжать жить в коконе. И они решили посадить на трон своего короля, который будет плясать под их дудку.
Калин вдруг замолчал, нахмурился, а потом уже более тихим голосом продолжил:
– Семь дней назад обе стороны заплатили очень высокую цену за свои идеи и желания. Многие, кого считал друзьями, готовы были пустить мне стрелу в спину. Многих я потерял…
Он вновь замолчал, в этот раз надолго. Элан не решался прервать молчание каким-то неуместным вопросом. Поэтому тоже молчал, напряжённо всматриваясь в лицо отца, пытаясь отгадать, о чём тот думает.
– Ты видел мальчика, который вышел из моего кабинета перед твоим приходом?
– Вышел? Скорее вылетел, – Элан был удивлён резкой смене темы разговора. – Я как раз хотел спросить, кто он такой.
– Закрой дверь.
Элан махнул рукой и дверь, скрипнув петлями, неспешно закрылась.
– Иногда я рад, что ты маг, – заметил Калин. – Так вот. То, что я собираюсь тебе сказать, должно остаться в стенах этого кабинета.
– Ты же знаешь, я не болтлив.
– Помнишь господина Веласа и его жену Амину.
Элан нахмурился, пытаясь соотнести названные имена с образами из памяти.
– Господин Велас – это королевский заклинатель, а леди Амина – ректор Академии артефакторов?
– Всё верно. Велас и Амина были друзьями нашей семьи ещё до твоего рождения. Тогда они ещё не занимали таких должностей, а были простыми преподавателями в Академии. Так вот. Во время бунта они погибли.
Калин вновь замолчал.
– У Веласа и Амины остался сын, Орин, – продолжил он после недолгого молчания. – Это его ты видел у кабинета. Я не мог отдать его в дом присмотра. Надеюсь, ты понимаешь меня.
Элан кивнул.
– Прими его, как брата. Он, конечно, ведёт себя немного странно. Но я думаю, это из-за смерти родителей. И ещё, – Калин понизил голос почти до шёпота, – для всех он сын моего троюродного брата – Сирс. А Орин погиб во время восстания.
– К чему такая таинственность? – Элан не заметил, как сам перешёл на шёпот.
– Видишь ли, я думаю Велас и Амина не случайные жертвы мятежа. Кто-то решил прикрыть своё преступление бунтом. Парой мёртвых эльфов больше – кто заметит, когда кровь по улицам течет рекой. Ты понимаешь?
Да, Элан всё прекрасно понял. Для своего возраста он был очень сообразительным. Он будет называть нового члена семьи Сирсом. И постарается стать ему братом, но…
– Как ко всему этому относится сам…Сирс?
– Он подавлен, напуган и крайне недоволен сменой имени. Отказывается есть. Ночью не спит, а сидит возле камина в своей спальне и смотрит на огонь.
Понятно, почему он был похож на привидение.
– Постараюсь