из подружек, только ненавистные мальчишки, которые постоянно цеплялись к моей чистоте. Я не стала отходить от парадной. Но меня заметил Васька. Все внутри съежилось, я приготовилась дать отпор. Драка так драка. Когда мне страшно, я держусь нагло и независимо. Тем более Васька был такого же роста, я могла ему вмазать. Но Васька подошел с цветком белого шиповника.
– Это тебе, – и он протянул цветок.
Я молча спрятала руки за спину.
– Я знаю, что мы с тобой не ладим, что мы тебя дразнили чистюлей… но чистота – это хорошо. Теперь никто не посмеет тебя дразнить.
Он еще раз протянул цветок.
– Что это с тобой случилось? – спросила я и взяла цветок.
– Слышишь, теперь никто не посмеет тебя дразнить чистюлей…
И он толкнул меня, я грохнулась спиной на землю. Кто-то заполз на карачках сзади, я споткнулась и грохнулась.
– Слышишь! – закричал кривляясь Васька под хохот товарищей, – никто не посмеет дразнить тебя чистюлей, потому что ты грязнуля!
Когда вышли отец с мачехой, я стояла у парадной и ревела. Отец брезгливо оттащил меня наверх, выпорол и запихнул в кладовку, упомянув при этом, что вообще-то мое место в мусорном бачке.
Он сам был не очень аккуратен, но требовал аккуратности от других, особенно от меня. В кладовке было темно, пыльно, паучно и пахло мышами. Было страшно. Но еще страшнее стало, когда они пьяные вернулись из гостей и, не вспомнив про меня, начали стонать… Какого я страху натерпелась тогда, почти такого же, как на похоронах мамы. Я была совсем крохой, и сначала не было страшно, казалось, что мама сейчас проснется. Страшно стало, когда я поняла, что ее сейчас закопают…
– Ольга Петровна…
– Да, Леночка.
– Можно с Вами пошептаться?
– Садись, давай пошепчемся, – Ольга невольно залюбовалась, как девочка присела рядом, осмотрела себя, расправила неаккуратные складочки красного платьица, сложила руки на коленях и уставилась огромными широко распахнутыми глазами на Ольгу.
– Во-первых, – заговорщицким шепотом сообщила Леночка, – Сидоров выполз из угла.
Ольга посмотрела, действительно, Сидоров осмотрительно, еще осторожничая, направлялся отвоевывать машину.
– Сидоров, – железным голосом зазвучала Ольга. – Ты наказан.
Сидоров обиженно махнул рукой и покатился обратно в угол, ожидать следующего удобного случая или амнистии.
– Во-вторых, – продолжила девочка, – угадайте, что мне купили?
– Наверное куклу, – предположила Ольга.
– Не угадали, – засветилась от восторга девочка, – мебель для куклы!
– Да?
– Да. Там все-все-все. Ужасно дорогущая.
– Ну, ты довольна?
– Поверьте мне, оно того стоит.
– Я рада за тебя.
– Да, кстати, Володечка Горлик меня заговорил.
– Как это?
– Он ужасно болтливый.
– И как он тебя заговорил?
– Он г