Жестокий век. Исай Калашников

траве, отыскивая опору получше, настороженно следил за Хасаром. Как ни следил – проморгал. Черной молнией метнулись руки Хасара. Рывок. Джэлмэ потерял опору, рухнул на бок, взметнув гутулами легкую пыль.

      Хасар пошел по кругу, издав торжественный клекот и воздев к небу руки.

      Бэлгутэй поддернул штаны, вытер ладонью широкий нос. Приземистый, грудастый, с широко растопыренными короткими руками, в скосопяченных, рваных гутулах, он вперевалку пошел на Хасара. Тот поджидал его, облизывая сухие губы. Смуглая спина блестела от пота, казалась смазанной маслом. Узкие глаза – лезвие ножа.

      – Хоп! – крикнул Тэмуджин и хлопнул в ладоши.

      Хасар метнулся вперед, схватил Бэлгутэя за левую руку, дернул вниз, на себя. Бэлгутэй не сдвинулся с места. Правой рукой он поймал за шею брата, уперся ногами в землю, засопел. Хасар попробовал вырваться. Не вышло. Бэлгутэй обхватил его руками за поясницу, приподнял и резко опустил на землю. Хасар вскочил, разъяренный, как рысь, сунул кулаком в живот Бэлгутэя.

      Тэмуджин шагнул к нему, влепил оплеуху.

      – Ты чего? Борьба была честная. Не смей драться!

      – Честная! – дрожал от ярости Хасар. – Он меня не силой свалил, сопением. Сопит прямо в ухо, верблюд сопливый!

      Подошел Джарчиудай, сказал с осуждением:

      – Строптивый у тебя братец.

      – Это он так, шутит. Ты шутишь, Хасар, верно?

      Брат поднял с земли халат, бросил на плечо, пошел, ни на кого не глядя. Тэмуджин догнал его, взял за локоть, стиснул пальцы, тихо проговорил:

      – Иди утрись и со светлым лицом встань рядом с Бэлгутэем. Слышишь? Не встанешь – я при всех изобью тебя!

      Рука Хасара отвердела, кожа на скулах натянулась.

      – Уйди! А то как дам!..

      Тэмуджин опустил его руку.

      – Помни, что я тебе сказал.

      Брат возвратился, стал рядом с Бэлгутэем, опустив голову и ни на кого не глядя.

      Кузнец сидел на траве, смотрел на братьев, щурился.

      Глава 8

      Подседланные кони, косматые, разномастные, с разбитыми копытами, смирно стояли у коновязи. Мать и Борте увязывали седельные сумы, братья раскладывали в колчаны стрелы. Тэмуджин с кузнецом и его сыновьями сидели в юрте.