одна буря, еще одна потрава рыбы: стоки с улиц Анханы убивали все живое в реке. Делианн тоскливо помотал головой. «Чтобы без опаски пить речную воду, надо неделю спускаться по течению. А братья любят напоминать мне, что по крови я из этих существ.
Но это не так. Не так.
Я еще хуже».
Более тысячи лет, от самого своего рождения, город осквернял здешние воды, даже когда то, что ныне звалось Старым городом, было еще пиратским логовом на острове посреди реки. Сам Панчаселл Митондионн почти десять веков тому назад осаждал этот город, прибежище беглых хумансов, когда возглавлял Союз народов во время Восстания. Здесь он и пал, предприняв последний, неудачный штурм и передав главенство над своим домом и всеми Перворожденными Сумеречному королю, Т’фарреллу Вороньему Крылу.
«Здесь мы потерпели поражение», – подумал Делианн. Первый народ вел битвы с дикарями еще много лет после осады Анханы, но переломная точка войны была здесь. Теперь, почти тысячу лет спустя, даже ветераны Восстания диких, сходившиеся с этими тварями врукопашную, не называли их «дикими». Только так, как они звали себя сами, – хумансы, будто от слова «гумус».
Проросшие из грязи.
– Эй!
За окликом последовал грубый толчок в спину и резкое «р-р-рт!» рвущейся ткани – боевой коготь помбоцмана запутался в складках делианновой рубашки.
Перворожденный обернулся к своему обидчику – стареющему огриллою с бугрящимся шрамом в левой глазнице и костяным обрубком на том месте, где из выдающейся вперед нижней челюсти должен был торчать левый клык. Огрилллой нагнулся и склонил голову к плечу, чтобы получше разглядеть непокорного Перворожденного единственным налитым кровью глазом.
– Ты знаешь, кого я не люблю больше, чем долбаных безруких филонов на палубе? – Великан нагнулся так низко, что одним движением оставшегося бивня мог выколоть Делианну глаз. – Долбаных эльфов, вот кого. Так что, драить будем или плавать?
Перворожденный едва глянул на него; взгляд Делианна был прикован к едва заметным за плечом огриллоя настоящим ограм. Две команды – каждая из шести огров вдвое выше человека ростом и весом примерно в полтонны – по очереди под неторопливый мерный счет старшого вгоняли в речное дно тридцатифутовые багры из промасленного дуба. Напрягались могучие спины, пытаясь перебороть инерцию баржи, и когти на ногах оставляли глубокие царапины в настиле палубы.
– Почему тормозим? – бесстрастно поинтересовался Перворожденный.
– Совсем дурной, козел? Анхана – главный порт на реке, нам до завтрашнего дня причала не видать. – Смешок помбоцмана был столь же мерзок, сколь и сам он. – Решил, что коль мы на день раньше пришли, так тебе пахать на день меньше? Хрен тебе! Работай, эльф. Или плыви.
– Ладно. Поплыву.
Делианн выпустил швабру и все с тем же безразличием на лице обернулся, готовый прыгнуть в воду, но огриллой оказался быстрее. Могучая длань схватила Перворожденного за плечо, так что боевой коготь на большом пальце вонзился в ребра,