и стоптанные башмаки, и веревку на поясе, и противоестественные морщины. Он как бы незаметно зашел гостю за спину; покорители камней пристроились по бокам, похрустывая костяшками пальцев.
– Можете объявить, – повторил Делианн, – что прибыл принц-подменыш, Делианн Митондионн, младший из наследников Сумеречного короля.
Фей даже не моргнул.
– Простите, принцу назначено?
Делианн двинулся вперед.
– Прошу, ваше высочество, – мягко промурлыкал фей. Кажется, у него был большой опыт общения с лунатиками, и Делианна он отнес именно к этой категории. – Эту трудность вполне возможно обойти. У нас есть резервная ложа для царственных гостей. Не изволите ли проследовать за мной?
Делианн мог догадаться, что ожидало бы его в таком случае: жестокие побои где-нибудь в подвале, после чего изувеченное, бессознательное тело выбросят на улицу, за Щит в назидание прочим незваным гостям.
– Не стоит утруждаться, – ответил он. – Я пришел не ради представления. Мне нужно повидать Кирендаль.
– Прошу вас, сударь. Я вынужден настоять.
Руки твердые, как горные корни, впились в локти Делианна. Пара покорителей камней сложила его пополам с той легкостью, которая приходит с опытом. Со стороны казалось, что гостю стало нехорошо и без помощи слуг он на ногах не удержится; на самом деле его попросту несли. На какой-то момент усталость взяла свое. Так уютно было расслабиться, не оказывая сопротивления, когда тебя несут, словно ребенка, хотя железная хватка была все же болезненна… вот только тащили его не в ту сторону! Делианн нашарил ступней мостовую и отворил свой разум Силе.
Высоко над головами мерцали в незримом свете Потоков Силы своды Щита. За долю мгновения Оболочка чародея выросла в пятнадцать человеческих ростов, коснувшись этого Щита, а в следующий миг Делианн, уловив его гармонию, настроил себя на поток чар. В идеальном резонансе Оболочка пробила колдовской свод и коснулась серебряной ленты, вплетенной в многокрасочный смерч Силы. И тогда погасли огни.
Тьма обрушилась на улицу, словно кувалда.
Внезапное исчезновение мириад цветных фонарей ошеломило толпу. Застыли в недвижном молчании зеваки, и лакеи, и даже кони в упряжках – словно ослепли. На какую-то бесконечную секунду улица оказалась погружена во тьму и тишину, тихую, точно дыхание ребенка, разыскивающего буку под кроватью.
И тогда Делианн вспыхнул огнем.
Он полыхал, словно факел, словно костер, словно тысяча разом вспыхнувших магниевых лент, он полыхал так, будто солнце, озарявшее все закоулки «Чужих игр», теперь протекало сквозь его кожу. Лакеи – покорители камней – с воплями шарахнулись от него. От обугленных ладоней шел дымок. Фей в вечернем костюме закрыл глаза руками и визжал, как напуганный ребенок.
Истертая одежда Делианна вмиг прогорела дотла, и пепел унесло в ночь ветром. Истлели волосы. Обнаженная плоть носила следы недавних плохо заживших ран. По черепу змеился кривой шрам, будто от