не успела отменить команду.
– Да, господин, – невозмутимо ответил кучер и остановился так резко и быстро, что я чуть не прозевал момент сольного выхода.
Карета преследователей впечаталась в нас не хуже горной лавины. Разом захрустело ломаемое в щепки дерево. Не представляю сейчас возмущение Велемиры, а лучше и не пытаться. Окончательно пробив головой спинку нашей кареты, их кучер автоматически вышел из строя, а я уже поджидал у их двери, всех пассажиров сбитых с толку внезапным ударом. Первый вывалился с пробитой головой сам, я только помог ему, выставив ногу, где он самостоятельно распластался на брусчатке.
Второй был сноровистей и вперед него вышел арбалет, но он был тут же перерублен напополам. Проигнорировал его короткую атаку, слишком медленная и неуверенная, сильно же их тряхнуло в столкновении. Раню его в бедро и иду внутрь. Только там уже никого нет. Противник выскочил и непонимающе смотрит по сторонам, видя только испуганных горожан, не понимая, пожалуй вообще ничего. Он конечно стремительно оглядывается. Наёмники они такие. Выучка говорит сама за себя, но слишком поздно дружище. Мой эфес уже знакомится с его лицом, тет-а-тет и поверженный столь близким вниманием оппонент, уходит в глубокий нокаут с разбитым носом.
– Лууч, быстрее в карету! Сюда спешат стражи!
– Да вижу, – бегу я обратно, зад нашей кареты не то чтобы помят, сколько безвозвратно сломан, но ехать, она уже едет.
– Р-разрушительные у т-тебя м-методы, с-сбить х-хвост, – говорит мне Велемира и голос её потряхивает, от сильно бьющего, деформированного и разваливающего колеса.
– Н-ну.
Быстро оторвавшись, от всех пеших преследователей, мы окольными путями, попали в то самое место, где я оставил часть своего снаряжения и лошадь у мирного старика. Кажется, в его жизни не произошло совершенно ничего нового. Вот так по-разному, течёт у всех в жизни время. У кого-то оно прыгает и скачет, так, что чтобы оставаться хотя бы живым и здоровым, приходится кувыркаться вместе с ним, а у кого-то вот так, размеренно, медитативно медленно.
– Ну и взбутусил ты сегодня наш сонный городок Форнон.
– Ага, вы зовите, когда праздника надо. Я всегда устрою, – я заметил вышедшего к нам хозяина двора. – Привет Хибарий. Я за своим добром. Сберёг его, надеюсь?
– Всё, как я и говорил, в том сундуке. Будьте покоены как сын, господин. Я слово своё держу, – очень по-старчески почесал шею старик. Всё в томошнем сундучке, ничего не прибавилось и не убавилось.
– Хорошо, вот твоё вознаграждение, – я отсыпал причитающиеся ему за хранение монеты и вдобавок отвесил сверху.
– А это от меня, – показала на карету позади рукой Велемира. – Только лошадей распряжём. Распрягай кобыл Торкеш! – приказала Велемира кучеру.
– Благодарю, госпожа хорошая, на столь щедрый подарок я и не рассчитывал.
– Продашь её в рыночный день, да не сегодня, через пару деньков, сейчас шумновато будет это делать. Спросят, где взял, коли, ответь: нашёл за пределами