отдыхающих, легко было определить по раскатам смеха с вставками хихиканья и хаханья, идущими из ресторанного отдела. Повара, должно быть, впоследствии раскусили, что я был не совсем честен с ними, но оценили юмор, да и большинство туристов были довольны и приписывали сия творения на счёт турецкого остороумия. Поэтому, завидев меня, местные кухонные труженики ножа и разделочной доски, всегда тепло приветствовали:
– Э, эточто, Алекс, как дила? Рыба «нетронь», а, хошь? Кусно, давай! Алекс, давай, мясо «камень» сигодня, кусно. Хочишь? Картошка – «съешьлукошко», давай, Алекс, как дила.
Трудности Ахмедам, Али, Юсуфам и Мустафам встречались только в виде редкостных зануд, чаще в лице представителей пенсионного поколения России. Тогда межвидовые диалоги могли происходить следующим образом:
– А что это вы готовите? Что это за мясо?
– Это есть «изюбра». Давай, кусно!
– Мясо изюбра?
– Да, изюбра, давай, изюбра, кусно.
– Ничего себе. Нина, Павел Николаевич, смотрите! Здесь мясо «изюбра» есть!
– Изюбра?… Изюбры.. – они же вымерли вроде как?
– Да нет, Нина, как вымерли, если здесь написано – мясо изюбра, значит, не все вымерли.
– Да, да – «изюбра», не все, харошо, давай.
– Павел Николаевич, скажите, а изюбры это что, деликатес?
– Позвольте, позвольте.. Молодой человек, это что за мясо?
– Изюбра, кусно, давай, ням ням, харошо.
– Не может быть! Откуда здесь изюбру взяться? Это же мировая редкость.
– Ну послушайте, это у нас в Ульяновске изюбры редкость, а здесь, возможно, сохранились.
– Молодой человек, вы не ошибаетесь – это точно изюбр?
– Изюбра, кусно, харошо. Давай!
– Вот чудеса. Положите мне кусочек.
Осчастливленные таким деликатесным блюдом и помпезным вниманием к собственным персонам, ульяновские пенсионеры пребывали в восторженных чувствах, пока не натыкались на следующую табличку с надписью «Мясо с пальцев повара. Без ногтей». Тогда собравшись в междусобойчик, похожий на совещательное кольцо игроков регби перед атакой, они тайком избавлялись от странного мяса и набирали салаты, зелень из известных им овощей и уже старались не читать гастрономических надписей.
Самые первые рабочие денёчки, как я уже отмечал, являлись предвестниками основного туристического сезона, серьёзные наплывы отдыхающих были впереди. По процентному соотношению вначале господствовали немцы, большей частью пожилые. Как мне, возможно ошибочно казалось, заслышав славянскую речь, фрицы морщили и без того морщинистые лица в обезьяних гримасках и осуждающе посматривали на говорящего, кудахтая на своём аусшвайсе. Поэтому в эти дни большую часть объявлений для гостей на энтрансе делал Мустафа, пока я запоминал фразы, наподобие: «Гутен абенд, майне либе гести, хойте абенд вир верайтен шоу..» (добрый вечер, мои любимые гости,