хочу.
Сердце и пенис Ланарка окаменели в злом изумлении. Схватив ее за руки и повернув к себе, он мягко спросил:
– Почему?
Рима заглянула ему в глаза и прокричала:
– Потому что я тебя боюсь!
Он вздрогнул от стыда и усталости. Отпустил Риму, пожал плечами и пробормотал:
– Что ж, может, это мудро с твоей стороны.
Пройдя еще немного, Ланарк с удивлением обнаружил, что Рима шагает рядом.
– Прости.
– Не извиняйся. Наверное, я опасный человек.
Она было рассмеялась, но тут же умолкла и взяла Ланарка под руку. Легкое пожатие ее руки дало ему уверенность и силу.
Они дошли до угла. Туман был очень густой. Впереди, в нескольких футах, прогромыхал трамвай, но разглядеть его было невозможно.
– Где твой плащ? – спросила Рима. – Ты дрожишь.
– Ты тоже. Повел бы тебя попить кофе, но не знаю, где мы находимся.
– Пойдем лучше со мной. Я живу неподалеку, и еще я стащила с вечеринки бутылочку бренди.
– Не следовало этого делать.
Рима резко выдернула руку.
– Ты – долговязый, мокрый, занудистый тип!
Ланарк был задет.
– Рима, у меня нет ни особого ума, ни воображения. У меня есть только несколько жизненных правил. Умных людей, способных прожить без правил, они могут раздражать, но таков уж я есть, так что не ругай меня.
– Ладно, прости-прости-прости. Похоже, тебе достаточно дохну́ть, чтобы я начала извиняться.
Они обогнули угол.
– Но я способен и напугать тебя, – произнес Ланарк.
Рима молчала.
– А также насмешить.
Слегка усмехнувшись, Рима снова взяла его под руку.
Они очутились как будто в переулке, среди низеньких зданий, похожих на личные гаражи. Рима отперла дверь, поднялась с Ланарком по крутой деревянной лестнице и включила свет. Судя по ее строгим манерам и одежде, Ланарк ожидал увидеть самую простую обстановку. Но в маленькой пустоватой комнате со скошенным потолком имелось немало индивидуальных черт, отдававших печалью. Стены украшали карандашные рисунки, где неумелой детской рукой были изображены зеленые поля и голубые моря. Часы (никаких других Ланарку не вспоминалось) были вырезаны и раскрашены под бревенчатую хижину, внизу свисали маятник и золоченая гирька в форме еловой шишки. Стрелки отсутствовали. На комоде лежала гитара без струн, на постели, представлявшей собой матрас на полу у стены, сидел игрушечный медвежонок. Щелкнув выключателем электрического радиатора, Рима повесила на крючок пальто и удалилась в крохотную, размером с буфет, кухоньку, где начала колдовать с чайником и газовой горелкой. Не обнаружив в комнате стульев, Ланарк уселся на пол и прислонился к постели. Радиатор так быстро нагрел воздух, что вскоре Ланарк снял с себя влажный от тумана пиджак и шерстяной джемпер. Тепло пропитало его кожу, но не достигло еще внутренностей, которые все так же трясло. Явилась Рима, неся две большие кружки черного кофе. Она уселась на постель, поджав под себя скрещенные ноги, и со словами «От