нас сменят после подъема? – поинтересовался Рид.
– Пару часов перехватите. Но прежде чем ложиться, поточите штыки.
– Думаете… – начал прапорщик Айлифф, однако закончить вопрос не успел.
– Чего ждать, того никто не знает, – ответил тем не менее Шарп, – но с тупым штыком в бой не ходят, мистер Айлифф. Покажите вашу саблю.
Айлифф, как и подобает офицеру стрелковой роты, носил легкую кавалерийскую саблю. Она была старая, купленная, наверное, задешево еще дома, с потемневшей гардой и потертой кожей на рукояти. Прапорщик подал оружие Шарпу, и тот провел пальцем сверху вниз по изогнутому клинку – сначала по острию, потом по тыльной стороне.
– В полумиле отсюда стоят португальские драгуны. Как посветлеет, сходите к ним, найдите кузнеца, дайте ему шиллинг и попросите наточить как следует. Этой саблей вы и кошку не освежуете.
Он вернул парнишке его клинок и вытащил свой.
Вместо легкой кавалерийской сабли Шарп носил кавалерийский палаш, длинный, прямой клинок, плохо сбалансированный и слишком тяжелый, зато надежный инструмент в сильной, мужской руке. Лезвие еще не затупилось, а вот острие не мешало бы поправить. На такие вещи, считал Шарп, денег жалеть не стоит.
Вернувшись в лагерь, он зачерпнул еще кружку чая, однако выпить не успел – трубач протрубил «подъем». Сигнал прозвучал глухо, потому что пришел из долины, где стояли французы, но уже через несколько мгновений ему ответили десятки горнов вдоль хребта.
– Подъем! Подъем! – прокричал майор Лерой и, увидев в тумане капитана, помахал рукой. – Доброе утро, Шарп! Чертовски холодно, а? Куда только подевалось лето!
– Я велел караульным разрядить мушкеты, сэр.
– Хорошо, буду иметь в виду. – Он зевнул. – Что это у вас? Чай?
– Я думал, сэр, американцы не пьют чая.
– Лояльные американцы пьют. – (Семья Лероя сбежала из Америки после победы тринадцати мятежных колоний.) – А вот бунтовщики, те поят чаем рыбу. – Он взял у Шарпа кружку, отпил глоток и скривился. – Фу! Вы что, сахаром не пользуетесь?
– Никогда.
Лерой попробовал еще и покачал головой:
– Боже, вкус, как у теплой конской мочи. – Тем не менее он осушил кружку до дна. – Привет, парни! Веселей! Строимся!
Сержант Харпер уже повел своих людей на смену караулу Рида. Из тумана донеслись выстрелы – дозорные пальнули в воздух. Лейтенант Слингсби, хотя и хватил лишнего накануне, выглядел свежо и держался бодрячком, как будто собирался нести службу у Виндзорского замка. Выйдя из палатки, он одернул мундир, поправил ножны и зашагал в сторону пикета.
– Вы почему меня не подождали? – крикнул он вслед Харперу.
– Это я сказал ему идти, – вмешался Шарп.
Слингсби обернулся. В выпученных глазах мелькнуло удивление.
– Доброе утро, Шарп! – Голос лейтенанта звучал до неприличия жизнерадостно. – Ну и ну! Изрядный же у вас фонарь! Надо было вчера приложить сырой бифштекс. Бифштекс! – Наверное, собственный совет показался Слингсби забавным, потому что он коротко хохотнул. – Как себя