по щекам вода не хлещет.
В душе отвыли страха волки,
и нежно гладишь ты иголки
тебя укрывшей старой ёлки.
«Жизнь обещала не скупиться…»
Жизнь обещала не скупиться
на доброту и красоту;
душа – доверчивая птица
всё набирала высоту.
Паря в лазурном поднебесьи,
свободно крылья распустив,
лила на землю чудной песни
обворожительный мотив.
Но небеса вдруг почернели,
наплыли тучи, грянул гром, –
от бури, той, живая еле
закувыркалась под дождём
и стала падать с неба птица,
а град по крылышкам хлестал,
им не давая распрямиться,
и ветер перья обрывал.
На пестрой грудке крови пятна,
а вместо пенья хриплый стон, –
упавшей, стало ей понятно,
что мир обманами силен.
Но птица так летать хотела, –
была сильнее непогод, –
что поднялась и полетела,
и не один летает год.
Пусть небеса порой чернеют,
и хлещет дождь, и гром гремит,
над птицей воли не имеют
той непогоды злые дни.
И ничего, что песни тише
и в крыльях перья не ярки, –
теперь она гораздо выше
парит обманам вопреки.
«Когда признаний не хватает…»
Когда признаний не хватает,
когда тепла недостаёт, –
она: печалится, страдает,
весёлых песен не поёт.
Но скажут ей с нежнейшей лаской
одно заветное словцо,
и снова жизнь чудесной сказкой, –
опять румянится лицо.
Любимых женщин берегите,
не заставляйте их грустить,
слова признаний им дарите,
и будут вам они дарить:
счастливых глаз очарованье,
улыбок чудных красоту,
свои ответные признанья
и нежных ручек теплоту.
«Если б я родилась…»
Если б я родилась,
но такой, что была, –
ещё раз, только раз, –
я б иначе жила:
как две радужки глаз,
я бы так берегла
каждый день, каждый час,
что судьба мне дала
рядом быть и любить
ни за что – просто так;
я б не стала корить,
что в квартире бардак,
что приходится жить
на такие гроши
и обиды копить
где-то в дебрях души,
не писала б стихов,
в полнолуньях спала
и другого из снов
не звала, не ждала,
злую боль дневников
в жаркой печке сожгла –
горьких не было б слов:
«Жизнь не так прожила».
«Ими преданной, списанной в прошлое…»
Ими преданной, списанной в прошлое,
опустившая плечи ушла
и приют по следам запорошенным
у печали в каморке нашла.
И колышится