– раз в год, иногда два. Они беседовали. Конечно, и алкоголь делал свое дело, но в общении были взаимный толк примерно того же рода, как от визита к психологу. После ужина и деликатного провожания расставались возле ее съемной квартиры – она сменила на его памяти три. Однажды прогулка затянулась допоздна, и путь предстоял неблизкий, в другой район. Анна не раздумывая сбросила босоножки на каблуке и преспокойно топала по асфальту босиком с туфлями в руке. А когда пришли, выяснилось: все это время она таскала в сумке, висевшей на ее плече, довольно тяжелый по женской силе ноутбук – но Постников ни тогда, ни после не слышал от нее ни слова жалобы. В гости не приглашала, конечно, да и он не намекал – потому что это оказалось бы совсем не то.
Ничей язык не повернулся бы сказать, что она не привлекательна – наоборот, ее красота действовала на мужчин как валериановые капли на котов. И он не сказать, что урод: находились женщины, что были бы и не прочь. Оба они не стремились докопаться до сути происходящего. Дружба не дружба – а так, приятельство. Виделись вполне добровольно, и едва ли стали бы это делать по принуждению.
Какого рода отношения их связывали? Одновременно и странные, и заурядные. Анна эта была порывистая, капризная и сострадательная. Все сразу было намешано в ней, как нередко бывает с русскими женщинами. Он был человек замкнутый, язвительный, погруженный в себя – но хотя бы по этой причине не склонный на пакости. Может быть, оттого, что встречи бывали нечастыми, надоедать друг другу они не успевали. Но вышло в результате все гораздо хитрей.
Нет смысла далее скрывать от читателя, что Анна Дмитриевна вела образ жизни свободный. Она была не глупа, не мелочна и не хитра, но свободолюбива чрезвычайно. Защитив в свое время архитекторский диплом, теперь она получала перепадавшие по знакомству время от времени заказы на строительство и ремонт загородных коттеджей, но эти случайные заработки никак нельзя было считать ни достаточными, ни регулярными.
Постникова на первых порах неприятно царапнуло количество ее знакомых и друзей – модельеров, музыкантов, художников и еще невесть кого – но потом он не то чтобы привык, а точнее сказать, рассудил, что не его это дело. Насколько ему стало известно, Анна Дмитриевна была, как не так уж редко случается среди ее современниц, негласной подругой некоего офицера довольно высокого ранга – начальника медицинской службы военного округа. Военный чиновник, судя по всему, был уже в годах, около пятидесяти, при этом оказался нрава незлобивого и широких взглядов. Он не ограничивал ее свободу, да и не пытался – обошлось бы себе дороже. Естественно, штабной военврач был женат, имелись взрослые дети. У Анны Дмитриевны – небольшая, но уютная квартира в самом центре, в «городке буддистов», утопающем по весне в акациевой пене до вторых этажей.
– Без разговоров! – твердо заявила она. – Руки вымыть, и немедленно за стол!
Гость не успел ничего возразить. Из его рук с филигранной, птичьей точностью выхватили