Ты не думай о таких вещах. Юной и красивой деве надо думать о физике.
– Отличный вариант.
Но я чаще думала о мальчиках или Егоре. Но с Владом, который мне так нравился, я в своих фантазиях шла под венец. А с последним просто целовалась и не думала о будущем, статусе, детях и прочем.
– Почему ты всегда такая задумчивая? – он преследовал меня и в жизни.
– Я готовлюсь к экзаменам, – я сидела на подоконнике в столовой.
– Это хорошо, но зачем же так грустить? У тебя начинается жизнь, – Егор сел рядом.
– Если схема мужья-дети-смерть – это жизнь, – от моих слов парень захихикал.
– У тебя такие красивые каштановые волосы, они пышными волнами обрамляют твое лицо с большими серо-голубыми глазами.
– Не надо, – я начала краснеть.
– Ты похожа на актрису или на молодую революционерку.
– Это на кого?
– Ты юную Крупскую видела?
– Я видела только ее фото после базедовой болезни.
– Но в ней была не только красота, но и сила, – проститут был серьезен.
– Я на нее вряд ли похожа. Кстати, отдай мне мои вещи.
– Ой, как неудобно вышло, – его лицо расплылось в хитрой улыбке. – Сигареты я уже выкурил. Юной госпоже не пристало курить!
– А рисунок.
– Я его конфисковал у тебя. Потому что на нем нарисован я. Это нарушение авторских прав, – я мотнула ногой и слегка ударила его по голени. – Не сердись, моя госпожа. Хочешь, я тебе расскажу про Октябрьскую революцию? Это моя любимая тема. Но только тссс. Приходи ночью.
– Ты сегодня не работаешь?
– Нет. Эти дамы с особенным вкусом очень больно дерутся. И одна из них вчера мне испортила спину. Госпожа Анна сказала, что я не годен, пока все не заживет, – он светился радостью.
Я с трудом дождалась ночи. Вечером не захотела играть в карты с Феликсом, отказалась от пончиков Алекса. В темноте я прокралась на второй этаж.
– Я думал, ты не придешь, – Егор затащил меня в свои комнаты.
– Нас не услышат?
– Нет, я сделал шалаш из одеял, так звуки не просочатся.
Мы легли в импровизированный домик. У меня кружилась голова от его тепла и запаха.
– Ты знаешь, что Ленин родился в Ульяновске? – я не слушала болтовню Егора.
Через минут десять горячей и вдохновенной речи он остановился и спросил:
– Зачем ты пришла?
– Ты меня позвал, – я поняла, что он приподнялся и смотрел своими темными глазами мне на губы.
– Тебе не интересно про Революцию, я вижу. Поэтому я повторяю вопрос: зачем ты пришла?
– Не знаю…
Он прижал свои губы к моим. Я обомлела на первое время, но потом обняла его за шею.
– Я думаю только о тебе, – прошептал Егор, оторвавшись от меня.
– Я не знаю, что говорить в таких ситуациях…
– Не надо слов.
Он снова повторил поцелуй. Это было горячее, слаще, волнительнее, чем мечтах.
– Ты когда-нибудь целовалась? – его голос стал ниже.
– Нет.
– Я