нашего святого. Яд оказался смертельным, и женщины рвали на себе от горя волосы. Это происшествие было воспринято как предзнаменование надвигавшейся беды. В ту же ночь во сне ко мне явился мой старший брат. К тому времени он уже несколько лет как был мертв. В моем сне он сидел весь в пыли и песке. Волосы и борода испачканы кровью. Выглядел он ужасно усталым: быть мертвым, должно быть, нелегко. При виде его я заплакал. И спросил, где он пропадал все это время. Он не ответил. Сказал только, чтобы я бежал от огня. Я спросил: куда? «По морю», – ответил он. Таким был мой сон.
Я проснулся от звуков выстрелов, доносившихся из деревни. Я отчетливо их слышал, хотя отцовский дом стоял особняком, на почтительном от деревни расстоянии, и забрался на крышу посмотреть, что происходит. Вдали, там, где находилась деревня, поднимались языки пламени. Слышались женские крики. Я слез с крыши и помчался на помощь односельчанам. На подходе к деревне я столкнулся с Яссером, уносившим оттуда ноги. Я спросил, что происходит. «Мужчины», – сказал он.
Точно волчонок в ночной темноте, я побежал дальше. Не надеяться на спасение было моим единственным спасением. Меж домов лежали трупы. Песок был черным от крови. Я видел, как Кайшу выволокли из дома за волосы. Я хотел ей помочь, хотя не знал как, но даже не мог к ней приблизиться, потому что с крыши стреляли.
Дом старейшины был взят штурмом. Я видел, как женщины пытались его защитить, швыряя в нападавших посуду, масляные лампы и даже священную книгу. Их расстреляли. Сын старейшины, выбежав из дома, с криком бросился на врагов. Одним глухим выстрелом его уложили на землю. Потом в дверях появился сам старик. Он был в своем головном уборе и держал в руках ритуальное копье, которое отважно, но обессиленно метнул в сторону атакующих. Копье упало в песок в нескольких метрах от него. Он закричал, что они трусы. Его притащили во двор, где он поскользнулся на свежей крови сына, и перерезали горло.
Увидев мертвого старика, я подумал об отце и сломя голову полетел обратно домой. Но прибежал слишком поздно и по сей день чувствую себя виноватым. Отец с огнестрельным ранением в голову лежал за выбитой дверью. Если бы я остался дома, вместо того чтобы нестись в деревню, где все равно никому не смог помочь, он бы, возможно, остался в живых. Я огляделся и увидел вокруг дотла сожженную деревню. Мне вспомнился сон о моем брате. Тогда я убежал в пустыню. Вот и вся история о моей деревне и моем отце.
Надеюсь, вы простите меня, если сегодня на этом мы остановимся, потому что мне очень больно вспоминать свое прошлое, а кроме того, мне нужно вернуться к моим обязанностям. Господин Монтебелло попросил меня отполировать серебро. Благодарю за сигарету.
Сегодня днем, работая за письменным столом в своем номере, пока в ресторане внизу, позвякивая посудой, готовились к ужину, я встрепенулся от странного фыркающего звука, переходящего в шелест. В какой-то момент отрывистое бульканье прекратилось и остался только шелест. Я поднялся, отодвинул стул от французских дверей и вышел