не лицемеры,
Просто дети эпохи, мечты.
Потерявшись в миру, словно тени,
Потерявшие старую мать.
Ну а мне любо здесь, в запустенье,
Что со мной не стряслось вспоминать.
Вот дом, вот двор
Вот дом, вот двор. Здесь прожил двадцать лет
Мятежный дух мой детский и колючий.
Подъезды, сад, гараж, за ним кювет,
Всё там же кошки белые мяучат.
Эпохи прошлой скошенный фасад
Разбитый и обшарпанные виды.
Кирпич столетний, буро-полосат
Под пылью, как под времени эгидой.
Всё тот же знак «пацифик» на стене,
Чуть посветлел на бойлерной, но всё же
Остался жив, чтобы напомнить мне
О том, чтоб я не выцветала тоже.
Сосед немой, что с детства мне знаком,
Как раньше неизменно брови хмурит,
Выходит из подъезда босиком
И долго очень курит, курит, курит.
Он отсидел, вернулся и опять
Коптил, смолил размеренно, тягуче.
Казалось мне, что вот, ни дать ни взять,
Из-за него над полем вечно тучи.
Дорожное
Сонность, огни электрички,
Старый потёртый рюкзак.
Может, всё то с непривычки
Жить по-людски, или так
Просто, любя переезды,
Грызть путеводную нить,
Чтобы не серость подъезда,
Чтобы на месте не гнить.
Спит контролёр у окошка,
Рядом охранник уснул.
Месяц запрыгнет, как кошка,
В окна вагона и в гул
Тамбуров грязных и пьяных,
В них и утонет, поди,
Сбросит небесные раны –
Те, что давно позади.
Как позади мегаполис,
Каша людская мала,
Южный ли северный полюс,
Где я себя не нашла.
Что не храним – не имеем,
Как быстрый фон из окон.
Сквозь стук колёс хитрым змеем
К мыслям запятился сон.
Худы ли, добры делишки,
С смеха ли, с горя рычи,
Всюду один городишка
Снится мне в стылой ночи.
Жёлтой неясною тенью,
Словно бы верно любя,
Там для святого спасенья
Я позабыла себя.
В вагоне грязном и разбитом
Мчу по зелёной в гулком шуме
Метро я вниз, и так чудно,
Как будто бы в пробитом трюме,
Как на конечную – на дно.
В вагоне грязном и разбитом,
Где пол и двери заплюют,
Бездомный спит, пропахший спиртом.
Обходит редкий его люд.
Час поздний. Спать, пожалуй, впору.
И переход давно закрыт
В прошедший день, хоть мчи опором,
Хоть мир моли, хоть плачь навзрыд.
Не воротиться в жизни дали.
Не воротить, как скажут, вспять.
А мы привыкли. Всё видали.
Нам не впервой себя терять.
И бомж, проснувшись, потерялся
В который раз в своей беде.
Встал