домашнее задание нужно было сдавать точно в срок и в случае нарушения дедлайна хотя бы на минуту, тебе не открывался материал следующего урока, независимо от того, что ты заплатил за весь курс. Сценарист должен работать быстро, быть готовым в любой момент исправить, дописать, расширить, сократить или вообще все переделать. По счастью такой режим железной дисциплины был хорошо знаком Григоричу. Сотрудничая с разными клиентами на протяжении многих лет, он делал иностранные переводы практически в режиме нон-стоп в любом объеме и без потери качества. Поэтому он лично не жаловался, а напротив приободрялся и ощущал полезность такой стратегии. Утомляло лишь одно задание, которое надо было выполнять ежедневно на протяжении всех трех месяцев. Речь идет о так называемой насмотренности фильмов и сериалов. За весь курс обучения требовалось посмотреть девяносто фильмов, схожих по жанру. Причем смотреть глазами не зрителя, а критика и в конце просмотра представлять подробный отчет с разбором сцен, сюжетных поворотов, путей героя и так далее. Григоричу нравилось критично подходить ко всем фильмам, невзирая на их популярность, фамилию режиссера или всеми любимых актеров. К непререкаемым авторитетам наш новоиспеченный сценарист подходил особенно жестко. Подчас слишком смелый критический обзор того или иного нашумевшего фильма, никак не сползавшего с топовых мест, поражал даже скупого на слова Кухарука. При просмотре отчетов Григорича он не мог удержаться, чтобы не поставить смайлик удивления на эпитеты желторотого ученика в адрес «рукожопого режиссера», «бездарной актрисы» или «беспомощно примитивного сценария». Спасибо Валику, что хоть за смайлики денег не брал.
Итак, как я сказал выше, Григорич решил написать сценарий по мотивам рассказа – о человеке, который на протяжении всей жизни обижает людей, а в конце вынужден расплатиться за обиды весьма нетривиальным способом. Ничего, казалось бы, оригинального и достойного экранизации в банальной идее не наблюдалось. «Подобных заявок тысячи, – ухмыльнулся Григорич. – И моя среди прочих ничем не лучше. Продюсер отшвырнет ее от себя в многотонную кучу макулатуры как нечто вторичное, даже не читая синопсиса. Как же сделать, чтобы заявка выстрелила?»
С этого вопроса для Григорича стали открываться тайны создания текста, который на экране будут произносить актеры, а со зрителями будет происходить чудо: они будут и плакать, и смеяться, и ненавидеть и безумно влюбляться. И так будет продолжаться год, два, десять, а то и сто лет. Захочется еще раз пересматривать сюжеты, переслушивать слова, повторять их и присваивать себе, уже не отделяя себя от персонажей и чувствовать от них волшебную власть, от которой может перевернуться в человеке весь мир.
Все это будет, будет…. Но будет ли? Как же научиться писать такие тексты? На пути к приобретению мастерства сценариста Григоричу предстояло постичь первую истину: чтобы понять, хороший или плохой сценарий, редактору или продюсеру не обязательно