послышались одинокие шаги, и между стволов замаячила темная фигура. Она шла деревянной походкой градодержца. «Значит, мой приятель Скорп полюбил прогулки в темноте», – удивился я про себя, – «да еще и без охраны!». Фигура остановилась, и я подкрался ближе. Послышались неясные шорохи, а затем – легкий треск. И тут вдруг, будто кто-то тоненько заскулил! Было слишком темно: я различал силуэт Скорпа, но не мог понять, что он делает. Оставалось одно: включить карманный фонарик. Так я и сделал. И не пожалел: то, что я увидел, стоило утомительного сидения в колючей засаде.
Старатель замолк, выпуская дым колечками. Эми, не дыша, ждал продолжения, но Савелий преспокойно молчал.
– Почему вы остановились? – не вытерпел Эми.
– Понимаешь, то, что я увидел при свете фонарика – государственная тайна.
– Я всегда храню тайны, если обещаю.
– Я пошутил: мне наплевать на государственные тайны. Есть кое-что поважнее: это – моя тайна. Свою тайну можно доверить только другу, а я не могу считать другом того, кто друг Продавцу Песка.
– Но я – не друг Продавца Песка! – вскричал Эми.
– Хочешь, проверим?
– Как?
– Просто отвечай на мои вопросы. Врать ты не умеешь. Где ты сейчас был?
– На заброшенном вокзале.
– Ты ходил к Продавцу Песка?
– Да.
– Зачем?
– Отдать ему его жемчужину.
– Почему не отдал?
– Он не взял и посоветовал вернуть жемчужину тетушке, сказал, что ничего страшного с ней не будет. Он обманул меня?
– Нет. От одной золотистой жемчужины с тетушкой Феодосией не случится того, что случилось со Скорпом. Нужно только проследить, чтоб у нее не завелись другие. А что, Продавец Песка говорил с тобой только о жемчужине и твоей тетушке?
– Нет. Он рассказывал, как случилось, что наш Город отрезали от большого мира.
– Он рассказал тебе о невидимом голосе?
– Откуда вы знаете?!
– Эту забавную историю в свое время услышал от него и я.
Эми обрадовался, что не придется болтать лишнее, и спросил:
– Так вы не поверили в эту историю?
– Не особенно. Я встречал и не таких фантазеров. Но я уверен: он сказал тебе, что ты – избранный.
– Да, сказал.
– И что он предлагал тебе? Что обещал?
– Ничего. Он ничего мне не предлагал.
– Совсем-совсем?
– Нет. Он только сказал, чтоб я приходил, когда у меня будут вопросы.
– Он сразу понял, что ты любопытен. Все еще впереди. Не соглашайся ни на что, прошу тебя – ради памяти отца, ради славного звонаря Себастьяна. Обещаешь?
– Обещаю!
– И напрасно. Лучше ни черта не обещать, чтоб потом не нарушить обещание… Ладно, слушай… В луче моего фонарика, обхватив руками сосну, стоял Мокий Первый – без шарфа, с расстегнутым воротником рубашки. По бокам его раздутой шеи, из розовых слизистых складочек высовывались две недоразвитые жвалы – жучиные