Каждое дерево нужно аккуратно извлекать и знать точное место в лесу, где ничто не растёт, чтобы поместить туда корни. Магия не всегда эффективнее обычной физической работы.
То тут, то там в соседних домах мелькали любопытные лица соседей. У всех сразу тоже нашлись какие-то дела в саду. Многие решили, что в этот солнечный весенний день хорошо бы помыть окна, выходящие на дом колдуна. Мимо прошла, коротко поздоровавшись, женщина с собакой, напоминавшей смесь болонки и пуделя. Женщина была одета в яркие шаровары и узкую белую кофту, как противоположность костюму Робина, у которого был узкий низ и широкий верх.
В течение дня я заметила, что это отвечает местной моде – и мужчины, и женщины носили или шаровары в сочетании с узкими кофтами, или наоборот, узкие штаны и широкие блузы с пышными рукавами, как будто соблюдая баланс. Некоторые несли в руках плащи. В цвете предпочтений не наблюдалось, встречались и яркие, контрастные, и приглушённые, землистые оттенки.
Мы немного продвинулись вглубь сада, и я тащила новую порцию веток наружу, когда к калитке подбежал мальчишка довольно-таки наглого вида, в коротких оборванных штанах, наполовину заправленной в них рубашке, кепке, надвинутой на лоб, и при этом босой. Заходить за калитку он не стал.
– Господин Робин здесь? – спросил он и, не дав мне ответить, проорал: – Господин Робин!
Робин подошёл, наклонился, и мальчишка быстро зашептал ему что-то в ухо.
– Скажи ему, что уже иду.
Мальчишка кивнул и со всех ног бросился вниз по улице.
– Джей, – позвал Робин.
Колдун вышел из-за дома, отряхнулся от листьев. Вид у него был неважный: волосы снова растрепались, а бледные щёки пошли розовыми пятнами.
– Ты бы отдохнул, – сказал Робин с сомнением. – У меня дела в городе, может, возьму заодно Рину, покажу ей окрестности?
Джей отмахнулся от предложения отдохнуть и помотал головой:
– Завтра. Сегодня нужно тут всё привести в порядок.
Руки мои, привычные к печатанью на клавиатуре и кликанью мышкой, отказывались поднимать тяжёлые ножницы, и я бродила по дорожке, собирая отстриженные ветви и относя их в кучу. Я не спешила, зачем? Это у некоторых колдунов наполеоновские планы по расчистке за день территории, которая зарастала годами, а у меня таких амбиций нет. Мои амбиции – остановиться раньше, чем устану работать.
– Кажется, кусты растут не только вдоль дороги, – ядовито сообщил Джей, увидев, как я несу букет из тонких прутиков.
Солнце припекало, и я, плюнув на тётушкин голос в голове, причитающий, что майка – это нижнее бельё, в котором нельзя даже из комнаты выходить, сняла через голову рубашку, повесила её гордому, но грязному льву на голову и побрела за ножницами.
Джей догнал меня.
– Что это?
Курица ты безмозглая, Екатерина. Конечно, он увидел мою птичью татуировку.
– Ничего, – буркнула я на ходу.
– Стой. Откуда она у тебя?
– Какая разница? Она у меня давно.
Получилось нескладно. Я отвернулась,