иностранные правовые системы слабых или зависимых от нее стран способностью быть сорегуляторами соприкасающихся отношений. Симптоматично, что и сама доктрина Кера – Фрисби не проводит никакого различия между внутригосударственным и международным похищением.
Поэтому нельзя не согласиться с И. В. Фисенко в том, что действия, предпринимаемые в соответствии с доктриной, согласно которой одно из государств присваивает себе право оценивать степень готовности других государств бороться с преступностью и в зависимости от результатов оценки осуществлять захват индивидов на территории другого государства без его согласия, «нарушают общепризнанный принцип международного права – принцип суверенного равенства государств».[379]
Что касается параллели с пиратством, то, отталкиваясь от конституционной нормы об экстратерриториальном действии уголовного права, сторонники практики похищений исходят из их идентичности с преследованиями за преступления международного характера, включая пиратство. Некорректность такой аналогии очевидна. Ведь пиратство совершается в открытом море, где нет территориальной юрисдикции. Не действует над пиратским судном и юрисдикция государства флага, так как отсутствует необходимый для определения национальности судна критерий реальной его связи с каким-либо государством. В противном случае судно нельзя признать пиратским, ибо пиратами могут быть только лица, действующие по собственному усмотрению, без полномочий со стороны государства, в силу чего и за их действия никто не несет ответственности, кроме них самих.[380]
Ситуация иного рода складывается в тех случаях, когда речь заходит о реализации государством защитной юрисдикции на борту судна, находящегося под юрисдикцией какого-либо другого государства, а тем более – на территории этого государства, но без его согласия. Столь произвольное и одностороннее расширение сферы исполнительной юрисдикции за счет (и не считаясь с мнением) других государств, где действует другая суверенная власть, нарушает общепризнанные нормы международного права.
Хрестоматийным примером такого рода конфликта стало дело «Лотос», суть которого заключается в том, что в открытом море столкнулись французское судно «Лотос» и турецкое «Боз-Курт». В результате погибли 8 турецких граждан и затонул их пароход. По прибытии «Лотоса» в Константинополь Турция возбудила уголовное преследование против французского вахтенного офицера, приговорив его к тюремному заключению. Франция не согласилась с приговором, считая, что Турция не имела права распространять свою юрисдикцию на действия, совершенные в открытом море иностранцем на борту иностранного судна. В 1927 г. дело было передано на рассмотрение Постоянной палаты международного правосудия, которая решила, что Турция не нарушила международного права, поскольку нарушение установленных правил кораблевождения на борту «Лотоса» вызвало тяжкие последствия на борту