что тебе стоит входить на кухню. Но если ты немного подождешь, то можно будет, – сбивчиво говорил он. – Я принесу тебе еды в… большую столовую. Если хочешь, можешь принять ванну наверху. Твоя комната, конечно же, свободна…
– Что не так с кухней?
Последовала длинная пауза, затем Ной нехотя ответил:
– Там гроб.
Я помолчала несколько секунд.
– Мой гроб теперь на кухне?
– Да.
– Зачем?
Опять наступила пауза, в течение которой взгляд Ноя переменился – мой вопрос напомнил ему о чем-то важном. Черты лица заострились, когда он ответил, чеканя каждое слово:
– Потому что ты могла сойти с ума и по-настоящему умереть.
Я молчала, не возражая и не требуя объяснений, но ему было мало:
– Твоя душа не находит покоя, поэтому ты не покинула бы землю, а осталась призраком.
Когда он замолчал, я выдержала три секунды и спокойно произнесла:
– Ладно.
Ной смущенно спросил:
– То есть ты не злишься?
– Я больше не злюсь, – подтвердила я. – Гроб… это ничего.
Я думала, мой ответ его обрадует, ведь это то, чего он хотел – чтобы я не боялась смерти, но он расстроился. Размышляя, он проследил взглядом за своим питомцем – тот с важным видом приблизился к моим ботинкам и стал обнюхивать шнурки.
– Знаешь, – Ной встрепенулся и попытался образумить меня, сложив ладони в молитвенном жесте, – думаю, нам все же стоит поужинать в большой столовой. И я мог бы приготовить тебе что-нибудь вкусного в дорогу. Дориан говорил, что тебе понравились печеньки с ромом.
– Я останусь.
– И еще могу… Что? – Ной перестал лепетать и сосредоточился на мне, так широко открыв глаза, будто слушал не только ушами, но и глазами.
– Я сказала, что никуда не уйду. – Я вздохнула, нервно сжимая в перемерзших пальцах одеяло. Ной ведь знает об этом. Он должен был об этом знать, просто хочет, чтобы я произнесла это вслух, дала ему возвыситься над собой. – Я останусь здесь. Навсегда.
Едва я договорила, как Ной с облегчением набросился на меня и прижал к себе так крепко, что, если бы не толстое влажное изнутри одеяло, наши кости бы с грохотом столкнулись. Так крепко, будто бы ничего он не знал.
Изловчившись, я обняла Ноя в ответ и закрыла глаза. Он осторожно выпрямился, потянув меня за собой вверх, и мы спокойно в унисон вздохнули. Кончики пальцев знакомых рук пахли шоколадом и были шершавыми из-за муки. Это – реальность.
Обнимая Ноя, я вдруг подумала, что все, что было до этого момента – вымысел – мое чудовищное возрождение, пробудившаяся память, боль и страх. Встреча с Ноем Харрингтоном вернула все на свои места: и мой сердечный ритм, и мое спокойствие, и всю жизнь.
Когда он прижал меня теснее, я неуклюже похлопала его по напряженной спине:
– Ну все, прекрати.
– Я рад, что ты вернулась, Кая, – заключил он с нежной улыбкой и наклонился вперед, чтобы заглянуть в мое лицо. Когда он сжал мои щеки в теплых ладонях,