зажатым между поджарыми коричневыми ляжками. Лапы животного были выкручены, словно его с чудовищной силой пытались засунуть в бочку головой вниз, заталкивали внутрь, будто узел с тряпьем. Хэл наклонился и тут же отпрянул, почувствовав какой-то запах. Наклонился снова, втягивая воздух. Ему был знаком запах мертвых животных, но чтобы так близко да еще в такое пекло…
– Фу, как воняет! – сморщился Эван.
– Ну уж и воняет…
Кроме слабого душка мочи тянуло еще чем-то ржавым и сладковатым: наверное, кровью, – но в основном пахло мокрой собачьей шерстью.
– Еще свежий…
На дне бочки, рядом с головой пса, собралась лужица крови. И тут до Хэла дошло.
– О господи! – Он содрогнулся.
– Что такое?
– Это тот самый пес, который выл. Точно он.
– Наверное, случайно туда попал и не смог вылезти, – предположил Эван.
– Не-а. Кто-то его сюда впихнул, только он уже тогда был мертвым. Господи Иисусе! Давай вытащим его.
Они опрокинули бочку на бок, и задняя часть пса выскользнула наружу. Хэл схватил животное за лапы и вытянул на траву.
– Видишь? Даже не окоченел еще. Значит, недавно умер. Может, час назад.
Они положили труп рядом с бочкой. Коричневая шерсть еще отдавала тепло.
– Гляди, сколько крови! – вздрогнул Эван.
Раны на голове собаки были покрыты уже подсохшей корочкой. Очевидно, пса били чем-то тяжелым. Под запекшейся кровью на собачьей морде блеснул крюк, продетый сквозь щеку. Хэл боялся представить, что здесь произошло, – сразу начинало тошнить.
– Не смотри сюда! – Он попытался отпихнуть брата в сторону.
– Хочу – и смотрю! – Эван стряхнул с плеча руку Хэла и уставился на труп.
Кто мог сотворить такое с несчастной собакой? Не просто собакой – крутой немецкой овчаркой. Конечно, это был мужчина; Хэл не мог себе представить, что женщина способна на такую жестокость. Нужно что-то сделать.
– Помоги мне похоронить его.
– Ладно. – Хоть раз в жизни Эван не спорил.
Они дотащили пса до ближайшего дерева, положили у ствола. Хэл собирался выкопать ямку, но земля была твердой как камень, а лопаты у них не было. Братья натаскали мелких веток, прутиков, листьев и засыпали собаку, закутав ее в своеобразный кокон.
– Прочитаешь молитву?
– Я не буду. Читай, если хочешь.
Эван кивнул, прикрыл глаза и сложил руки у груди. Хэл тоже склонил голову – так, на всякий случай.
– Мы не знали тебя, но ты был хорошим псом. Кто-то сотворил с тобой ужасные вещи, но Иисус ждет тебя на небесах, и ангелы ждут, и разные другие собаки…
– Побойся Бога, Эван! У собак нет души, – проворчал Хэл.
– Еще как есть! – возразил тот и продолжил молитву.
Хэлу уже невмоготу было слушать брата: даже не потому, что он сам не верил в Бога, – просто не мог отделаться от ощущения, что за ними кто-то наблюдает и потихоньку глумится над устроенной церемонией. А в Бога он и в самом деле больше не верил, ведь тот не отозвался ни на одну из его