Марево позорно сбежало.
Я боялась радоваться, но, кажется, это была… победа!
Тут и люди Маркуса ДерХарра принялись переговариваться – их голоса звучали довольно, громко. Раздался взрыв смеха, и я поняла, что не ошиблась. Опасность миновала, и Маркус ДерХарр сделал свое дело.
Вернее, его драконья магия и драконья кровь.
В этот момент мы наконец-таки свернули за скалу, и я потеряла герцога из виду. Но, судя по разговорам, нам стоило продолжить движение, потому что командир сперва поставит какие-то там метки, после чего сразу же нас нагонит.
– Все хорошо, Кэрри! – повернулась я к девочке. Добралась до нее, сидевшей в углу, и улыбнулась: – Вот видишь, все обошлось! Белое Марево испугалось и убежало куда глаза глядят, так что нас оно уже больше не потревожит.
Тут Кэрри всхлипнула, а я вытаращила глаза – на правом запястье у девочки был длинный порез, который она зажимала второй рукой. Смотрела на меня, а рядом валялся нож – один из тех, которые я сунула в корзину с кухонной утварью.
– Кэрри, но зачем?! – выдохнула я в полнейшем ужасе. – Зачем ты с собой это сделала?!
Она снова ничего ответила – лишь покачала головой, уставившись на меня огромными, в полумраке повозки казавшимися черными глазами. На это я мысленно выругалась – недосмотрела, хороша же мать!.. – после чего кинулась к сундучку с перевязочными материалами.
Но замерла и сделала глубокий вздох, чувствуя, что у меня трясутся руки.
Так, сперва нужно успокоиться, сказала я себе, затем промыть рану и постараться понять, насколько она глубокая. Кажется, шить ничего не придется, и мы с Кэрри отделаемся легким испугом. Но этот «испуг» нужно обязательно обработать и перевязать. А потом… спрятать ножи от греха подальше!
Что же касается самого факта пореза – подозреваю, это какой-то заворот детской психики на фоне устойчивого стресса.
Стресса у Кэрри за последний день было предостаточно – сперва она потерялась, и непонятно где ее родня. Затем очутилась в горной реке, в которой чуть было не утонула. После этого на нас напали разбойники, а потом еще и Белое Марево – и все в один день. Тут не только ребенок, тут и любой взрослый свихнется от окружающей действительности!
К тому же я о таком уже слышала. Сама тоже отличилась – мама в детстве ругала меня за то, что я резала себе волосы и дырявила ножницами колготки. Даже водила меня к детскому психологу, который ей что-то там объяснял, опять же, все списав на стресс.
Поэтому я решила, что ругать Кэрри не стану.
Промыла рану, порадовавшись тому, что догадалась набрать в кувшин чистой воды. Затем, покосившись на Джоша, о чем-то вздыхавшего на краю повозки, вытащила обнаруженный во время уборки бутыль со спиртным. Осторожно продезинфицировала порез на руке девочки, не забыв на него подуть, после чего наложила повязку.
– Пообещай мне, – сказала я, – что ты больше никогда не будешь так делать! Это неправильно, Кэрри! Ты не должна причинять себе вред.
– Обещаю, мамочка! – торжественно