наверное, соседний батальон бьется. Но раз приказа о готовности нет, значит, не наступали, а отбивались. Да и вряд ли будет атака, сил для нее нет, как и боеприпасов.
С моим поступком решилось просто. Вызвали-таки в штаб, пришел, расспросили, все рассказал, и отправили обратно. Начальник штаба, кстати, как-то косо смотрел на нашего взводного, наверное, недолюбливает, или просто бесит он его, как и меня. А кому он может понравиться? Это ему не так, то не эдак. Тут ведь как, окромя устава, который несомненно нужно блюсти, есть еще куча всяких условностей и «законов» ведения войны. Вот и в штабе, пока взводный на меня выливал помои, старшие офицеры только морщились. Я дождался, когда тот закончит, и, получив разрешение говорить, высказал свою точку зрения. Бил, бью и буду бить. Если считаете это преступлением – накажите. А вообще, по раненым не стреляют, когда они сдаются, это да, есть тут такое. Но эти-то не сдавались, так я и сказал. Ни за что не стану переделывать себя. Захотят осудить, пускай судят, но меня так учили, да и просто внутри все горит. Как это, видеть врага, что топчет твою землю, но не стрелять? Вот эти благородия и довели страну своей куртуазией.
Наказывать не стали, напротив, начштаба даже на выходе руку пожал, что было удивительно, старшие офицеры не подают обычно руки рядовым. Блин, как тут все сложно, с этими этикетами, правилами и прочим. Заметил уже, простых солдат, как и народ, тут и за людей не считают. Но все же попадаются и нормальные командиры, офицеры то есть, понимают, что и как.
– Воронцов, сегодня заступаешь в дозор. Спать запрещено, есть на позиции запрещено, открывать огонь без команды запрещено… – наставлял прапорщик. Эх, не зря, наверное, в Красной армии прапорщики перестанут считаться офицерами. Прапор, он и в Африке прапор.
– А кто мне отдаст команду на открытие огня, если я и должен первым засекать врага? – решил все же открыть рот я.
– Сообщишь в траншею, унтер-офицер передаст данные дальше, а там будет видно.
– Господин прапорщик, а вам не кажется, что в условиях фронта это непозволительно долгая и вредная процедура?
Хо-хо, опять у него рожу скривило.
– Рядовой, ты долго еще намерен пререкаться со старшим по званию? Ты мне уже надоел, я написал один рапорт на тебя, напишу и второй.
– Ваше право, господин прапорщик, ваше право, – ответил я и вытянулся.
– Свободен пока. На позицию к двадцати нуль-нуль. Ясно?
– Так точно!
Дозор, это интересно, но после приказа прапора скучно. Вперед смотрящий находится чуть впереди основной траншеи, у нас даже ход сообщения прорыт, не нужно вылезать из окопа, чтобы туда попасть. Ячейка небольшая, но места хватало. Придя к восьми часам вечера на пост и сменив бойца, что стоял ранее, осмотрелся. Слева и справа, метрах в ста, сидят такие же, как я, наблюдатели. Впереди нейтралка, колючка в несколько рядов, за ней позиции врага. Блин, мне бы оптику, с одной позиции можно у немцев взвод положить, прежде чем они пристреляются к моей позиции. Если приглядеться, их даже сейчас видно, то