собой, а шлем повесь вот на этот высокий сук. Так будет легче искать дорогу.
Она говорила с герцогом так, будто была ему ровней.
Удивленный и восхищенный Сигизмунд повиновался. Он был так рад прекрасному соседству, что почти забыл о том, что заблудился. Он пытался заговаривать с девушкой, но она почти не отвечала, и герцог вскоре замолчал.
Когда они выбрались на мощеную дорогу, девушка спрыгнула с коня и сказала:
– Оглянись назад. Видишь, вон на той скале блестит твой шлем в лунном свете? На ней мы с тобой и встретились. Ты чуть не послал коня прямиком в пропасть. Твоя жизнь должна была оборваться сегодня.
Герцог посмотрел в указанном направлении и вскрикнул от ужаса. Полная луна осветила высокую скалу и тусклый блеск, едва заметный на огромной высоте.
– Кто ты? Как тебя зовут? Как мне благодарить тебя? – обратился он к своей спасительнице. – Я дам тебе все, что ты захочешь, я готов сделать тебя своей женой!
Девушка улыбнулась.
– У меня уже есть муж, а зовут меня Мария. Денег мне не нужно, но обещай мне построить в Мюнхене просторную новую церковь и назвать ее в честь Девы Марии. Пусть эта церковь будет выше всех других зданий в городе – и тогда ни один путник не заблудится в окрестностях, видя ее купола.
Герцог поклялся, что в ближайшее время возьмется за строительство храма.
– Помни, ты дал слово, – сказала девушка. – Если не сдержишь его, получишь знак. И это будет недобрый знак, последнее предупреждение.
С этими словами она исчезла в темноте.
Несколько дней герцог был преисполнен благих намерений: пригласил городских архитекторов, приказал казначею составить смету и подумывал о начале стройки. Но вскоре прежняя жизнь снова захватила его, и очень быстро он забыл о своем обещании. Один из его придворных женился на юной красавице, и герцог все чаще поглядывал в ее сторону и оказывал всевозможные знаки внимания.
Сердце красавицы дрогнуло. При виде герцога она кокетливо поглядывала на него и улыбалась. Однажды он сорвал с ее губ поцелуй. Вдохновленный успехом, Сигизмунд отправил мужа красавицы с поручением в соседний Фрайзинг на несколько дней, и с нетерпением предвкушал первое свидание наедине.
Как раз в это время в старой часовне должны были служить мессу в честь Рождества Богоматери, и герцог с придворными был обязан на ней присутствовать. Здание было крошечное, а народ все прибывал и прибывал, так что вскоре стало нечем дышать. Сквозь пение хора Сигизмунду послышался чей-то слабый вскрик, но он сам едва мог дышать и двигаться, и не мог дождаться, когда же закончится месса.
Народ начал расходиться, и вдруг раздались крики ужаса. Прямо на полу лежала какая-то женщина. «Она мертва», – слышались приглушенные голоса. Протиснувшись ближе, герцог узнал в лежащей свою возлюбленную. Он упал на колени и попытался привести ее в чувство, но все было бесполезно.
– Она умерла, мой герцог, – сказал священник. – Позвольте прочесть отходную молитву о ее душе.