разливать вино, параллельно комментируя, подо что его обычно подают.
Вторым она разливала молодое красное.
– Обычно мы так не делаем, – говорила Нелли Павловна, – но я всегда сразу после первого бокала белого наливаю молодое красное, чтобы дегустаторы почувствовали разницу, – она начала рассказ про дегустируемый сорт, призывая стажерок сначала поболтать вино в бокале, потом посмотреть на стенки бокала, потом сунуть в бокал нос и понюхать, и только затем чуть пригубить.
Все увлеклись процессом, немного позабыв, зачем собрались. Но тут одна из женщин, сидевших с левого края стола, вскрикнула:
– Постойте!
Народ аж вздрогнул, те, кто начал пробовать вино, чуть не поперхнулись.
– Что случилось? – спросил Герман.
– Я вспомнила! В тот момент, когда разлили вино, и Нелли Павловна нам объясняла, как правильно дегустировать, Лена пошла окно отрывать. Его заело, она дергала за ручку, а мы даже встали ей помочь. Я особо никого позади себя не видела… Точнее, не следила, кто встал, кто не встал. Но мы прервались.
Лена передернула плечами.
– Да, стало жутко жарко. Эта дегустация была вчера первой, а на ночь мы окна закрываем. Стало жарко, и я увидела, что окна закрыты. Пошла к ближайшему и начала дергать. Окна старые, поэтому иногда заедают.
– Почему сразу не сказали об этом? Я же спрашивал, прерывалась ли чем-то дегустация! – насупил брови Герман.
– Я лично забыла, – развела руками Нелли Павловна.
Остальные тоже развели руками и закивали: забылось на фоне более трагического происшествия. Да никто и не подумал, что это может быть важно. Ну открыли окно, что тут такого. Герман попросил продолжить дегустацию вплоть до момента падения Малики со стула. Никаких иных отвлекающих моментов не обнаружилось.
– Что ж, – объявил Герман, – а теперь возвращаемся к происшествию с окном.
– Какое ж это происшествие?! – несколько нервно взвизгнула Ленка.
– Вот и посмотрим. Нелли Павловна, снова налейте того красного и повторите начало процедуры. Все остальные, когда Елена пойдет открывать окно, действуйте точно также как вчера. В том же порядке вставайте и идите ей помогать. Кто остался на месте, оставайтесь сидеть за столом. Примите ту же позу – если обернулись к окну, то и сейчас обернитесь. Вы, – обратился Герман к Ирине – женщине, сидевшей рядом с Маликой, – сначала делайте то, что вы делали. Потом опишете, что делала Малика. Насколько вы заметили, конечно, ее действия…
Без головы думалось куда лучше, чем с козлиной. Сейчас мысли сбивались, путались и никак не хотели выстаиваться в логические цепочки. Ничего удивительного: козел он и есть козел, пусть и маленький. Хотелось бегать, щипать травку, мекать-бекать, а желание вернуться обратно в человеческий мир притуплялось и теряло четкие очертания. Он постарался напрячься. Какая-то мысль цеплялась за мозг, пытаясь заставить его вспомнить важное.
– Что, козленочек, хмуришься? – неожиданно послышался голос Аленушки. –