она будет на вас смотреться потрясающе, особенно с джинсами.
Женя скосила глаза на вешалку. Кофточка, верно, была недурна – темно-сиреневая, отливающая лиловым, с глубоким вырезом и широкими, свободно спадающими полупрозрачными рукавами.
– Что ж, давайте ее сюда.
Продавщица принесла кофточку, Женя скрылась в кабинке и выскользнула оттуда через пять минут.
– Ну как?
Прикусившая язык Люба подняла вверх большой палец.
– Ты похожа на испанку. Или на итальянку с карнавала. В любом случае стоит брать, это твое, без сомнения.
– Вот в этом и встречу Новый год, – с достоинством проговорила Женя.
Блузка стоила очень недешево, ей пришлось выложить за нее все свои сбережения.
– Теперь я совсем пустая, – призналась она Любе, расплатившись за покупку. – Даже на колготки не хватит. Придется ждать, пока дядя подбросит деньжат по случаю праздников.
Брат матери, Святослав Арнольдович, имел свой небольшой продуктовый магазинчик и иногда баловал любимую племянницу. Впрочем, мать приучила Женю не слишком рассчитывать на его помощь и разрешала принимать подарки лишь изредка.
– Если что, я тебе одолжу сколько нужно, – пообещала Люба, никогда не испытывавшая стеснения в средствах.
– Спасибо, – поблагодарила Женя.
В последующие дни она занималась сборами: гладила концертную блузку и юбку, упаковывала необходимую парфюмерию и маленькие новогодние сувениры, которые приготовила для Любы, Санька и еще нескольких парней и девчонок, с которыми тесно общалась. Для Лося Женя еще пару дней назад купила красивую ароматическую свечу в форме контрабаса, а для концертмейстерши Анны Анатольевны – нарядный газовый шарфик.
Мать глядела на ее хлопоты с печальной улыбкой. Жене было ее безумно жалко: никогда прежде на новогоднюю ночь они не расставались. Даже когда Женя встречалась с кем-нибудь из кавалеров, этот праздник она всегда проводила дома, так уж было заведено с той самой поры, как ушел отец. Ей захотелось хоть чем-нибудь утешить мать.
– Мамуль, ты не переживай. Я вернусь, и мы отпразднуем Рождество.
– Я вовсе не этим огорчена, – со вздохом произнесла Ольга Арнольдовна.
– А чем же тогда?
– Волнуюсь за тебя. Вдруг простынешь там, ноги промочишь. Сейчас самое гриппозное время, потом будешь все праздники валяться с температурой.
– С чего это мне ноги мочить? Я ж не маленькая.
– Кто тебя знает, – неопределенно проговорила мать.
Вид у нее был подавленным, и Женя, чтобы развеселить ее, решила продемонстрировать шмотки. Она надела джинсы и кофточку, сунула ноги в лодочки на шпильке и прошлась перед Ольгой Арнольдовной, как на подиуме.
– Неплохо, – одобрила та. – На мой взгляд, каблук мог быть и поменьше. Слишком уж ты высокая в этих туфлях. И ноги ну прямо от шеи растут.
– Это комплимент? – рассмеялась Женя.
– Понимай, как хочешь, – улыбнулась мать. – Во всяком случае, парню,