Тройки богов – Зевса, Посейдона или Аида, – кому в ближайшее время должно исполниться шестнадцать, предрешено спасти либо погубить гору Олимп. Большинство предполагало, что в пророчестве говорится обо мне, но, если я погибну, не дожив до шестнадцати, то это вполне может относиться и к Нико.
– Именно, – сказал я. – Так что…
– Рот на замок! – пообещал Тайсон. – Мои уста запечатаны, как эта трещина.
В тот вечер я никак не мог уснуть. Я лежал в кровати, слушая шум волн, набегающих на берег, и голоса сов и чудовищ в лесу. Я боялся, что, если усну, у меня начнутся кошмары.
Понимаете, у нас, полукровок, сны – это не просто сны. Мы получаем вести. Мы прозреваем то, что происходит с нашими друзьями или врагами. Иногда даже прошлое или будущее. А в лагере сны мне снились особенно часто, и всегда были особенно правдоподобными.
И вот я лежал без сна почти до полуночи, глядя на матрас верхней койки. И тут я осознал, что комната озарена странным светом. Фонтанчик с морской водой светился.
Я сбросил одеяло и опасливо подошел. Морская вода была горячая, от нее шел пар. Струйка воды переливалась всеми цветами радуги, хотя никакого света в комнате не было, только луна за окошком. Потом из клубов пара послышался приятный женский голос: «Пожалуйста, бросьте одну драхму».
Я оглянулся на Тайсона – тот по-прежнему храпел. Он спит крепко, как слон, накачанный транквилизаторами.
Я не знал, что и думать. Мне никогда еще не приходилось получать послания Ириды. На дне фонтанчика блестела золотая драхма. Я достал ее и бросил в клубы пара. Монетка исчезла.
– О Ирида, богиня радуги, – прошептал я, – покажи же мне ныне… Ну, то, что ты собираешься мне показать.
Пар замерцал. Я увидел темный речной берег. Над черной водой ползли клочья тумана. На берегу валялись осколки вулканической породы. У реки сидел на корточках мальчик, поддерживая костерок. Пламя имело неестественный голубой оттенок. Потом я увидел лицо мальчика. Это был Нико ди Анджело. Он бросал в костер листочки бумаги: карточки из «Мифов и магии», игры, которой он увлекался этой зимой.
Нико было всего десять – теперь, наверно, уже одиннадцать, – но выглядел он старше. Волосы у него отросли. Они были спутанные и растрепанные и почти доставали до плеч. Глаза темные. Оливковая кожа побледнела. На Нико были драные черные джинсы и потрепанная пилотская куртка, на несколько размеров больше, чем надо. Куртка была расстегнута, под ней виднелась черная рубашка. Лицо чумазое, глаза слегка безумные. Нико был похож на уличного беспризорника.
Я ждал, когда он посмотрит на меня. Наверняка сейчас разозлится, примется упрекать меня за то, что я позволил его сестре умереть… Но он меня как будто не замечал.
Я стоял тихо, не смея шевельнуться. Если это послание Ириды отправил не он, то кто же тогда?
Нико бросил в голубое пламя еще одну карту.
– Бесполезная штука, – буркнул он. – Просто не верится, что когда-то мне это нравилось.
– Ребячья забава, хозяин, – поддакнул другой голос. Он вроде бы доносился откуда-то от костра, но мне