во все это. Леней все-таки владыка Чащи, лучше не становиться его врагом.
– Ничего страшного, – успокоил я дриаду. – У меня есть враги и похуже, чем страдающие лишним весом сатиры.
Вернулся Нико.
– Молодчина, Перси. Судя по следу из козьих шариков, я бы сказал, ты его не слабо напугал.
Я боялся, что знаю причину, по которой Нико пожаловал в лагерь, но заставил себя улыбнуться.
– С возвращением. Ты зашел просто повидаться с Можжевелой?
Мальчик покраснел.
– Хм, нет. Мы случайно встретились. Я вроде как… пришел, когда они уже разговаривали.
– Он нас до смерти напугал, – заметила Можжевела. – Выскочил прямо из тени. Но, Нико, ты же сын Аида и все такое. Ты точно ничего не знаешь о Гроувере?
Нико помялся.
– Можжевела, я уже пытался тебе объяснить… Даже если Гроувер мертв, он бы переродился во что-то другое, стал бы частью природы. Я чувствую только души смертных, но не такое.
– Но что-то ты все-таки слышал? – умоляла дриада, кладя руку ему на плечо. – Хоть что-то?
Щеки Нико заалели еще сильнее.
– Не сомневайся, я держу ушки на макушке.
– Мы его найдем, Можжевела, – пообещал я. – Уверен, Гроувер жив. Наверняка есть какое-то простое объяснение тому, что он до сих пор не вышел с нами на связь.
Она мрачно кивнула.
– Я просто с ума схожу из-за того, что не могу покинуть лес. Он может отправиться куда угодно, а я привязана к этому месту. Ну, если с этим глупым козлом хоть что-то случится…
К нам вприпрыжку подбежала Миссис О’Лири и заинтересовалась платьем Можжевелы.
Дриада взвизгнула.
– Ай, даже думать не смей! Я знаю про собак и деревья. Все, я ушла!
С легким «пуф!» она превратилась в облачко зеленого тумана. Миссис О’Лири с разочарованным видом отправилась искать другую цель, и мы с Нико остались одни.
Нико стукнул мечом по земле, и из почвы появилась кучка костей какого-то мелкого животного. Косточки соединились друг с другом, и образовавшийся скелет полевой мыши убежал прочь.
– Мне жаль, что так вышло с Бекендорфом.
У меня в горле встал ком.
– Как ты…
– Поговорил с его призраком.
– А… точно, – никогда не привыкну к тому, что этот двенадцатилетний мальчик больше разговаривает с мертвыми, чем с живыми. – Он что-нибудь сказал?
– Он тебя не винит. Думает, что тебя будет мучить совесть, говорит, что напрасно.
– Он попробует переродиться снова?
Нико покачал головой.
– Он останется в Элизиуме, сказал, что кого-то ждет. Не уверен, что он имел в виду, но, похоже, в смерти он чувствует себя нормально.
Не слишком утешительно, но лучше, чем ничего.
– В моем видении я встретил тебя на Орфийской горе, – сообщил я Нико. – Это было…
– По-настоящему, – кивнул мальчик. – Я не собирался шпионить за титанами, просто оказался поблизости.
– Чем же ты там занимался?
Нико подергал портупею.
– Собирал информацию,