ты и молодец, – непроизвольно вырвалось у меня. – Принимай мои поздравления и быстрее зови к столу.
Вадик сиял. После третьей стопочки, основательно подкрепившись, он взял гитару и, многозначительно глянув на меня, произнёс:
– Ну, Инночка, принимай подарок.
Песня пробрала до глубины души.
Или сегодня был такой уж некультяпистый день, толи три пропущенные стопки, но у меня пробило слезу. Вадик почувствовал, что песня пришлась мне по душе и начал петь другую, потом ещё и ещё, а там его уже было не остановить. У меня опять защемило душу. Что-то опять кольнуло в сердце. Вадик куда-то отошёл на второй план, и я опять остался со своими мыслями.
Но, сделав над собой усилие и тряхнул головой, я постарался выкинуть дурь из головы, и предложил Вадику:
– Ещё по одной, только уже за нас с тобой.
Вадика не надо было заставлять, но вскоре он глянул на часы:
– Владимирыч, перед вахтой и поспать бы надо….
– Конечно, какой разговор. Работа есть работа, – я тоже посмотрел на часы. Потом помог Вадику убрать со стола и поплёлся опять к себе. Туда, где всё напоминало о присутствии той неземной половинки, которой судьба одарила меня. Долго ворочался. Пришлось взять второе одеяло. Кондиционер дул на совесть. В каюте было даже прохладно.
Будильник, как всегда, требовательно звенел, но вставать не хотелось. Еле оторвав тяжёлую голову от подушки, я заставил себя встать. Долго выпускал ржавую воду из крана. Утром её давали только на один час. До Перу надо было дотянуть на запасе воды, который мы набрали в Корее.
– Проклятый испаритель. Чисти его, не чисти, а воды так и нет, – заводя себя с утра, я никак не мог отделаться от вчерашней хандры. Опять что-то тянуло душу. Что-то свербело в мозгу. Даже душ не улучшил настроения. Он был до мерзости тёплым, а вода еле-еле лилась из крана.
Так я и спустился в кают-компанию злой и недовольный.
Кэптин Брэдли уже пил чай и дымил своей вонючей сигаретой. Он улыбался и весело говорил. Но разговор что-то не получался.
Опять сейчас идти в машину, в эту жару. Опять потеть. Да ну всё это к чёрту! Ничего не хочу. Всё осточертело. Морду бы кому-нибудь набить что ли? Как бы разрядиться?
Вадик сидел в кладовке, и что-то пытался втолковать электрику Бармеджо. Я подошёл и понял, что надо. Вадик хотел сменить термостат на топливной цистерне и пытался выбрать из десятка новых термостатов, нужный. Я ткнул в тот, который подходил. Бармеджо с улыбкой поблагодарил и испарился.
– Что Владимирыч, может, допьем, что осталось? – заговорщицки предложил Вадик.
– Да ну его в баню. Итак, наверное, давление подскочило, – недовольно отмахнулся я от него.
Вадик в ответ только улыбнулся, а я поковылял к себе в каюту, чтобы переодеться в робу. Но этого страшно не хотелось делать. Как представлю себе, что опять шум, пот… Нет! Не хочу.
– Ну что с того станет, что я после обеда пойду в эту чёртову машину? – пытался я сам себя уговорить. – Что от этого измениться? Всё равно ещё до Перу три недели.
Внутренний голос