чудить: сунула булочку прямо ему под нос.
– Кусай! Я подержу!
Ларнис откусил, но слегка поморщился, будто булка не очень-то ему понравилась.
– Невкусно?
– Слишком пресная, – подтвердил он мою догадку. – И в то же время горькая. Не знаю… По-моему, гадость еще та!
– Сама съем!
«Да ты привереда!» – подумала я про себя.
Взобралась на краешек стола, неторопливо жевала и смотрела, как Ларнис моет посуду. Он орудовал тряпкой все более уверенно, но дело было не только в этом…
Я уже наслушалась всяких сплетен и разговоров о безымянном студенте. Слухи множились и обрастали невероятными подробностями. Говорили, что бедняга провел все детство и юность в подвале: его посадил на цепь родной дядька. Но хотя Ларнис был действительно невероятно бледен, до синевы под глазами, вряд ли он на самом деле вырос в застенках. Может, болел? Или какое-то время провел в тюрьме? А если да, то что он совершил? Может быть, он обманывает, что ничего не помнит, чтобы скрыть неудобную правду?
Хотя мне не верилось, что мой ровесник – вряд ли Ларнису больше восемнадцати – мог совершить что-то ужасное.
Руки, обнаженные до локтя, у него были крепкие, натренированные, при всем его стройном телосложении. Широкие плечи, ровная спина – он не сутулился даже сейчас, наклонившись над чаном с мыльной водой. Он забыл, кто он и откуда, но тело не обманешь: оно не привыкло кланяться. Ларнис из тех, кто и головы лишний раз не наклонит. Не знаю, заметил ли это кто-нибудь, кроме меня: таким, как я, с детства приходится быть наблюдательными и обращать внимание на любую мелочь, это очень помогает выживать. Так что наш безымянный студент, скорее всего, благородного происхождения.
Но где он успел накачать мышцы? Махал мечом? Вряд ли. Если бы он не был человеком, я бы решила, что это врожденная особенность. Представители некоторых рас всегда выглядят так, будто каждый день таскают камни и по сто раз отжимаются от пола. Вот Рум, например, сам по себе гора мускулов, ему и делать для этого ничего не надо. Но Ларнис – человек…
Я сидела так близко-близко, что видела каждую черточку его лица. Опущенные ресницы, сосредоточенно сведенные к переносице брови – Ларнис так вдумчиво мыл эти несчастные тарелки, словно готовился по меньшей мере к сдаче зачета.
Я хихикнула. Он вскинул взгляд. Серо-зеленые глаза на миг будто засияли. «Глаза мага» – так говорят про это необычное свечение, от которого радужка кажется гораздо ярче. Когда мы станем выпускниками, у нас у всех будут такие глаза. Но неужели у Ларниса столько силы, что она прорывается наружу уже сейчас?
– О, Летиция, я смотрю, ты помощником обзавелась? – воскликнула подавальщица Фира.
Она притащила новую партию посуды, а я как раз успела доесть булки и спрыгнула на пол.
– Дальше я сама, Нис. Можно тебя так называть? Иди. Тебя, наверное, уже заждались.
Удивительное дело: мы сказали друг другу всего несколько слов, а казалось, будто знакомы давным-давно.
Или я, как одинокая собачонка, готова бежать за каждым, кто почешет