на жука, который всё время мечется и шевелится в попытках рассмотреть мир вокруг.
– Нет никого, – она пожала плечами.
– Не верю я тебе, ты просто не видишь.
– Вот уж неправда! Одноклассники меня дразнят всё время, говорят, что я вру; бабушки и дедушки очень-очень далеко и слишком редко меня видят, остальные – просто чужие. Нет, мы разговариваем, улыбаемся, но они не могут меня любить.
– Выдумщица, действительно, – Жан сорвал цветок ромашки, который рос рядом и протянул Офелии. – Вот, держи. Будем считать, что я твой друг, и я тебя люблю!
– Глупости какие! – фыркнула Офелия, но цветок взяла.
– Это ты говоришь глупости и думаешь – тоже. Тебе скоро школу заканчивать, а ты самых простых вещей не видишь. Вот я знаю, что ты сегодня покупала булочки с корицей. А эта милая женщина, которая тебе их постоянно продаёт, совершенно точно тебя любит, хоть самую каплю. Поэтому всегда тебе улыбается и кладёт самые свежие и лучшие булочки в корзину, – Жан едва удержался, чтобы по-детски не показать Офелии язык.
Она широко раскрыла глаза и с удивлением смотрела на нового знакомого. Откуда он так много знает про неё? Офелия испугалась: отец говорил ей, что разговаривать с незнакомцами очень опасно. Но она и подумать не могла, что этот смешной мальчишка может чем-то ей навредить.
– Я пойду, пожалуй, – произнесла Офелия поднимаясь.
– Испугалась? – весело спросил Жан.
– Конечно! Меня папа предупреждал! У тебя тут в засаде кто-нибудь сидит, наверняка. Сейчас ты заговоришь меня и всё, – Офелия попятилась назад.
– Вот глупая. Скажи, зачем мне быть опасным? А? Это же совершенно неинтересно! – Жан отвернулся и безразлично добавил, – можешь идти домой, конечно. И продолжать фантазировать про всякие ужасы. А я буду играть с мячом, сто лет его в руки не брал!
Жан подошёл к дереву и выудил из-за ствола большой красный мяч. Офелия молча наблюдала за его ловкими движениями и ужасно хотела присоединиться. Вообще, она считала себя достаточно взрослой для того, чтобы играть с мячом. Но этот был чрезвычайно красивым, новеньким и блестящим, как карамелька. Никто ведь не увидит, что она играет. В ней боролось желание присоединиться к Жану и страх, навеянный мыслями о возможной опасности.
– Лови! – Жан бросил мяч в Офелию, будто и забыл, что она собиралась уходить.
Она поймала мяч и держала его в руках. Он был тяжёлым, крепко-надутым и тёплым, нагретым жарким летним солнцем. Сейчас Офелии надо было решить, что сделать: оставить мяч и пойти домой, или же остаться и попробовать поверить Жану. И она решила остаться. Ловко подбросив мяч, отбила его рукой. Мальчишка весело рассмеялся и принял игру. До самого вечера они бегали по поляне, перекидывая друг другу мяч, кидали его в самодельную цель на дереве, а иногда просто сидели молча и отдыхали. Офелия давно так весело не проводила время, она уже и забыла, каково это – играть с ровесниками.
Когда солнце стало золотить верхушки деревьев, а со стороны моря подул прохладный ветер, Офелия стала собираться домой, неожиданно загрустив оттого,