бархатные глаза – все в нем было красиво какой-то мягкой, вкрадчивой красотой. Держался он предупредительно и любезно, но без всякой нарочитости и жеманства. Он предложил Турецкому обосноваться на кафедре художественного фильма.
В ответ на прямой вопрос, знает ли он, кто и с какой целью похитил Мэдисона, он покачал головой:
– Понимаете, Александр Борисович, какая штука… Большинство людей не отличаются богатым воображением. То, что происходит где-то далеко, не задевает их чувств, едва их трогает. Но стоит даже ничтожному происшествию произойти у них на глазах, ощутимо близко, как разгораются страсти. В таких случаях люди как бы возмещают обычное свое равнодушие необузданной и излишней горячностью.
– Иными словами, вы считаете, что никто его не похищал?
– Это вам решать. В принципе при желании мотив можно найти. Например, у него, как я слышал, были неважные отношения с продюсером, с Иваном Казаковым.
Вот, значит, как, подумал Турецкий. Эти киношники, похоже, просто обожают друг друга.
– Однако вы все же не думаете, что его похитили?
– Я склонен полагать обратное. Вы уже, наверно, наслышаны про эксцентричность Стивена?
Турецкий кивнул.
– Разумеется, – продолжал Плотников, – никаких фактов у меня нет. Считайте это интуицией. Съемки фильма напоминают поездку в дилижансе на Диком Западе. Сначала надеешься на легкое путешествие, но потом только и думаешь, как бы дотянуть до конца. Я думаю, ему просто надоел собственный фильм, и он решил…
– Соскочить?
– Необязательно. Может быть, просто отдохнуть. Потом вернуться и посмотреть на все свежим взглядом.
– Почему же не предупредить кого-нибудь?
– А зачем ему думать о ком-нибудь, кроме себя? – пожал плечами Плотников.
– Может, у него какой-нибудь роман?
– Насколько я видел, он приехал сюда с женщиной.
Про то, что Фицпатрик отбил девчонку у Мэдисона, он, похоже, не знает, сделал вывод Турецкий.
– В таком случае подскажите, где же отдыхают режиссеры?
– Это у каждого личное, – улыбнулся Плотников. – Я вам и про себя-то этого бы не сказал, а про Мэдисона просто не знаю. Может, в Непале где-нибудь…
– Или в Гонолулу. Только он не вылетал из Москвы.
– Тогда, может, в Урюпинске… Ну что вы так смотрите? Хорошо, я сознаюсь, у меня есть дом во Владимирской области, в деревне Скоморохово. Там я и отдыхаю.
– Я с вами со всеми с ума сойду, – вздохнул Турецкий и подумал: а что, если Плотников прав? Вдруг Мэдисон все-таки поперся разыскивать свои русские корни в какой-нибудь Урюпинск?
– Ага, понятно, – удовлетворенно кивнул режиссер. – Вы уже общались с нашим братом киношником. Что же, понимаю ваши затруднения. Но, увы, в самом деле не знаю, чем помочь. Я бы на вашем месте просто набрался терпения. Стивен появится, помяните мое слово.
– Когда? Плотников снова с улыбкой пожал плечами.
– Скажите, Мэдисон хороший режиссер?
– Интересный, – сказал Плотников после паузы,