случается. Так что всем молчать с умным видом, а говорить мы с Ираклием будем. Понятно? Дополнительных щитов не ставить. И… не выделываться, ясно? Даже если пожалует кто-нибудь слабый. Сейчас главное – никаких конфликтов.
– Да понятно, понятно, – пробурчал Симонов. – Что ты нас, как детей, наставляешь?
– А вы дети и есть, – холодно ответил Лайк. – Причем не шибко послушные. Ладно, Арик, что ты там навыбирал? Наливай.
Все оживились. Звякнула посуда, вилки потянулись к нарезанным закускам. Швед наконец справился с хитроумными запорами, со второго захода, и в комнату ворвалось ночное лето, более теплое, чем кондиционированный воздух квартиры, напоенное запахами большого города и пропитанное звуками дома у реки. Еле слышно плескала вода о набережную; звук доносился даже на десятый этаж. Где-то выше лаял на балконе пес. А еще по соседству знакомо бухала бас-гитара: бархатисто, мощно. Лайк и Швед тотчас навострили уши.
Потом бас ненадолго смолк, но буквально через несколько секунд раздался характерный счет ритм-автомата и заиграл явный сэмпл. А бас вплелся в него, заслонив скупые машинные квадраты. И зазвучала песня, совершенно незнакомая. Нечто откровенно панковское, эпатирующее – с разухабистой мелодией, нарочито дешевеньким звучанием и намеренно плохо зарифмованное, но вместе с тем довольно забавное:
Разбился об стену —
Мозгами хлюпни,
И кости в канаву —
Кричи не кричи.
Вы труп не видали:
Глаза на стекле,
Рука на педали,
Нога на руле.
Кошмар в извращенном аду!
На втором плане кто-то азартно помогал вокалисту совершенно не имеющими отношения к тексту возгласами, далеко не всегда членораздельными:
Водил он машину
В различных краях,
Теперь вот и шины,
И жизнь потерял.
В больнице распяли
Врачи на столе…
И все же собрали,
Но монстра уже.
О ужас в извращенном аду!
– Во дают! – заценил Ефим. – Панкуха конкретная! Зашибись!
Меж тем неведомые музыканты продолжали историю зомбического шофера:
Он сел за баранку,
Андроид такой,
И сразу на гонку —
Как будто живой.
Машины сбивая,
Летел, как стрела,
И скорость убила
Его тормоза.
Кошмар в извращенном аду!
Хотел разогнаться
Еще он быстрей,
Но поршень сломался —
Спасайся скорей!
В натуре, ужасен
Был путь тормозной:
Его завершали
Сосна за сосной!
Его завершали сосна за сосной!
Это «сосна за сосной» прокричали с таким драйвом и увлеченностью, что захотелось то ли подпеть, то ли вскочить и куда-то бежать, бежать…
А песня тем временем свалилась в веселенький повторяющийся квадрат с еще более «содержательным» текстом:
На тракторе