усмехнулся – скептически, криво. Но возражать не стал. Снова открыл портал и величаво удалился – понятно, в сопровождении наблюдателя. Арик попытался прощупать общую картину перераспределения энергии, но быстро запутался и сдался. Пресветлый Гесер, шеф Ночного Дозора Москвы, заклятый враг, наверняка был сильнее Лайка, если такое вообще было возможно.
– Ефим! – позвал Лайк. – Ты слышал, что сказал Пресветлый Гесер? Хорош дуть пиво, звони Шагрону. Едем на вокзал.
– На Ленинградский? – зачем-то уточнил Ефим.
– Нет, блин, на Савеловский!
– В Питер поезда ходят не только с Ленинградского, – сообщил всезнайка Ефим. – Например, с Курского еще…
– Звони! – беззлобно рявкнул Лайк. На Ефима он мог орать сколько угодно, но знания этого щуплого паренька ценил очень высоко.
На этот раз было не занято. Шагрон с Дениской примчались спустя двадцать минут.
Благодушие Лайка в этот день перехлестнуло через все вообразимые пределы. Он даже не стал вышвыривать законных пассажиров из вагона СВ. Он просто вынудил железнодорожников прицепить к составу дополнительный вагон. Да не в хвост или голову – в середину, рядом с рестораном. Ничего, прицепили. И билеты продавать на него не стали, а уж проследить, чтоб проводники не брали левоту, нашлось кому и без Лайка. За четверть часа до отправления, стуча каблучками и сверкая из-под модерновой прически зеркальными очками, явилась Лариса Наримановна в сопровождении седовласого джентльмена явно европейской наружности. Джентльмен был втиснут между Ларисой Наримановной и необъятным букетом роз.
Лайк с Симоновым как раз ностальгически курили на перроне перед отправлением, хотя совершенно свободно могли покурить и в купе. Но вот захотелось… Есть что-то в этом – постоять у вагона, поглазеть на снующих туда-сюда пассажиров и носильщиков, проникнуться, пропитаться атмосферой близкой дороги. Даже Швед, никогда в жизни не куривший, бросил на столике свой неразлучный ноутбук и выполз наружу. Ефим умотал за пивом; Ираклий, Арик и Димка Рублев остались в вагоне.
Приблизившись, Лариса Наримановна оставила локоть джентльмена, чему тот, похоже, сильно обрадовался, поскольку тут же перехватил букет обеими руками.
– Билет показывать? – насмешливо осведомилась ведьма.
– Здравствуйте, Лариса Наримановна! – заискивающе расшаркался Симонов.
– Привет, Лариска, – буркнул Лайк. – Я думал, ты улетела.
– А куда мне спешить? Тут, понимаешь, московская ночь зовет, назавтра вагон пустует, а я из аэропорта в аэропорт попрусь? Вот еще! Привет, Симонов.
Повернувшись к спутнику, ведьма что-то быстро затараторила по-итальянски. Тот обреченно кивал.
– Седьмое купе мое, – предупредила она, вновь перейдя на русский. – Если кто успел занять – пусть выметается.
– Свободно твое купе, – поморщился Лайк. – Вселяйся на здоровье. И носильщику подскажем, не беспокойся.
Лариса Наримановна в сопровождении джентльмена скрылась в вагоне;