Это, конечно, мелочь, но когда твой дом посещает такая трагедия, начинаешь ценить каждое доброе слово. – Поглядев на Уильяма, он вдруг заметил, что они все еще стоят и что он забыл о гостеприимстве. – Прошу вас, садитесь, мистер Монк, – проговорил мужчина, опускаясь в кресло. – Скажите, чем я могу помочь вам. Но я в самом деле не понимаю…
– Расскажите мне о вашей дочери.
Роберт заморгал.
– Но чем это может помочь? Я не сомневаюсь в том, что ее убил какой-то безумец! Нормальный человек просто не мог этого сделать… – Ему пришлось умолкнуть, чтобы овладеть собой.
– Скорее всего, вы правы. – Уильям дал ему возможность успокоиться. – Но преступление мог совершить и знакомый ей человек, тот, кого она знала. Даже лунатик не полностью теряет рассудок, а у нас нет оснований предполагать, что в этом госпитале может найтись сумасшедший. Там исцеляют тела, а не души. Безусловно, полиция самым тщательным образом выяснит, не забрел ли туда какой-нибудь незнакомец. Вы можете в этом не сомневаться.
Бэрримор все еще не мог справиться с горем и, не понимая, глядел на гостя.
– Итак, вы хотите узнать побольше о Пруденс? – уточнил он. – Но я не могу представить себе даже единственную причину, по которой человек, знавший мою дочь, мог пожелать ей зла.
– Как я слышал, она служила в Крыму?
Отец убитой неосознанно расправил плечи.
– Вы правы. – В голосе его послышалась гордость. – Пруденс отправилась туда в числе первых. Помню тот день, когда она оставила дом. Пруденс была тогда так молода… так молода… – Глаза пожилого мужчины глядели куда-то за спину Монка, в место, доступное лишь его собственному внутреннему зрению. – Лишь молодые настолько уверены в себе; они еще не представляют, чего можно ожидать от мира. – Бэрримор улыбнулся, одолевая глубокую скорбь. – Они не думают, что впереди их может ждать неудача или даже смерть. Все это для других, а им назначено бессмертие… согласитесь, они все так считают!
Детектив не стал его прерывать.
– Пруденс взяла с собой простой чемоданчик, – продолжил Роберт. – Несколько серых платьев, чистое белье, пару ботинок, Библию и дневник… и книги по медицине… Она хотела стать доктором, понимаете? Невозможная мечта, я понимаю это, но это не останавливало ее. Она много знала. – Впервые Бэрримор посмотрел прямо на Монка. – Пруденс была очень умна. Учеба давалась ей очень легко. Не то что ее сестра Фейт… Та совершенно иная. Они любили друг друга. С тех пор как Фейт вышла замуж и переехала на север, они писали друг другу письма не реже раза в неделю, – в голосе несчастного отца слышалось горе. – Она…
– И насколько же сестры были различны? – спросил Монк, перебив хозяина, чтобы избавить его от горестных воспоминаний.
– Как вы сказали? – Тот все еще глядел за окно, в парк, пытаясь увидеть среди его деревьев счастливые тени воспоминаний. – О, Фейт всегда хохотала… любила танцевать… Любила вещи… хорошенькая такая, игривая… Ей легко удавалось понравиться людям. – Он улыбнулся. –