видела ту драку в пабе. То есть не саму драку, я сидела в такси, когда оттуда удирали побитые кобольды, а за ними ты, взмокший и потрёпанный. Ты побежал за ними, потом сел в авто. Я попросила водителя поехать следом.
– Дьявольщина, как я был слеп…
– О нет, дорогой, тебе было просто не до меня! Но я решила идти до конца, потому что твой триумф должен был быть запечатлён!
– Ты хотела сказать, триумф Флевретти?
– Ну да, прости, так уж получилось…
Хорошо хоть не выболтала ничего из нашего разговора в кафе о страховках. Статья была лишь о задержании «опасного преступника», там были упомянуты и мы с Чунгачмунком, но почему-то исключительно как неловкие помощники гениального оперативника Фурфура Флевретти. Как-то так…
– Но ты не могла преследовать меня весь день, да ещё и на такси. Это было бы слишком дорого, да и невозможно…
– Ты прав, любимый, я просто не договорила. Когда ты спустился в канализацию, я попросила таксиста отвезти меня к «Могиле», где оставила свою машину. Когда я вернулась обратно, тебя там уже не было. Был только один кобольд, который не разговаривал по-нашему, так что я не смогла ничего у него узнать. Тогда я позвонила Флевретти, чтобы выведать всё у него, но долго не могла дозвониться. А когда наконец дозвонилась, он был уже на вокзале и сказал, что вы там задерживаете преступника. Я, конечно, пулей рванула туда и как раз успела!
Ну это всё объясняло… В общем, чтобы наконец покончить с этим делом, скажу. Через день мы получили подтверждение о махинациях инспектора Труппенса от головного управления страховой фирмы «Могила и Ренессанс». Типа они тут же подняли все дела и выяснили, что он уже полгода морочил им голову, проворачивая многотысячные денежные аферы. Кобольдам доставалась в лучшем случае только десятая часть краденого. Нашему отделению прислали поздравительную открытку и купон на скидку в пять процентов в знак огромной благодарности. У комиссара это вызвало дикое раздражение.
– И что, никто там не знал о быстрой регенерации кольбоджийских кобольдов, это же просто смешно?!
Я вспомнил, то же самое говорила Эльвира, и улыбнулся. А ведь, пожалуй, она могла бы работать в участке. Только, что бы она там ни говорила про мечту о полицейской службе, она слишком любит свою журналистику и ни на что её не променяет.
После долгого суда Труппенсу дали двадцать пять лет заключения в тюрьме общего режима за преднамеренное и непреднамеренное убийство, мошенничество с деньгами страховой компании, организацию нападения на полицейского и препоны следствию. Маймул-джан пошёл прицепом, но отделался четырьмя годами.
Напавших на меня кобольдов решением суда экстрадировали на родину без права возвращения. Их товарищей это так напугало, что они с благодарностью и явным облегчением приняли приговор суда о трёх месяцах исправительных трудовых работ в тех же канализациях. И – о чудо! – оказывается, они прекрасно