три часа на поиск добровльцев – и выступаем. Надо еще с транспортом разобраться…
– Так кони же есть! – удивился Штемпель. – Твой Один поди застоялся, да и мой Сирко не прочь меня покатать.
– Кони – это хорошо. Только как мы верхами будем трофеи в Джанкой возвращать? Телегу соорудим? Мы же не разведку едем, а брать бункера и вывозить все ценное, чтобы другим не досталось. Но ничего, Филателист с транспортом обещал помочь.
– А бензин? – спросил Кайсанбек Аланович. – Где мы бензин-то возьмем? Бензин не овес, на каждом углу не нарвешь!
– Знаю, – мрачно кивнул Пошта. – Но «Мародер» Филателиста ездит и на соляре, и на угле, и даже на подсолнечном масле. А грузоподъемность у него – будь здоров, как и проходимость.
– Ну правильно, – пробурчал Штемпель. – Как себе – так «Мародер» главы клана. Как нам – так небось «уазик» какой-нибудь подсунешь или еще какую рухлядь.
Пошта хлопнул его по плечу.
– Копать-колотить! Не волнуйся, я тебя не обижу, брат! Иди, ищи людей. Желательно – с боевым опытом и без морской болезни. А с транспортом я разберусь. Пока предлагаю сходить в арсенал.
Здание арсенала клана листонош представляло собой старинное, чуть ли не позапрошлого века одноэтажное строение из типичного для Джанкоя белого песчаника. Стены тут были толщиной в полметра, что позволяло сохранять прохладу даже жарким крымским летом. Окна, узкие и высокие, были забраны решетками из толстых прутьев, а дверь была обшита листовым металлом. Замок, громадный, древний, с фигурным ключом длиной в две ладони, оберегал запасы оружия клана. Ключ от замка, естественно, хранился лично у Контейнера.
– Ну, – неприветливо поздоровался начальник безопасности, – заходите, коль пришли.
Дверь протяжно скрипнула, из арсенала дохнуло холодом. Контейнер посторонился, пропуская гостей.
Пошта, Бандеролька, Штемпель и Кайсанбек Аланович ступили внутрь. В руке Пошта держал письменное распоряжение Филателиста «предоставить личному составу секретной экспедиции все необходимое». Бумажку он эту всучил Контейнеру, и тот взглянул на нее свирепо, будто на свой смертный приговор. О прижимистости и бережливости Контейнера в Джанкое ходили анекдоты.
Изнутри неказистый, снаружи арсенал внушал благоговение. В сумрачном освещении – окна-бойницы не пропускали много света – тянулись бесконечные стеллажи и ящики с оружием.
– Выбирайте, – буркнул Контейнер. – Что угодно для души.
– Я – пас, – сразу сказал Кайсанбек Аланович. – Мое оружие – мозги, а не пушки. Я вообще пацифист. Ну разве что для самозащиты, – добавил он, беря с ближайшего стеллажа длинноствольный револьвер с рукояткой орехового дерева и матово-черным покрытием. Глаза у профессора заблестели, как у мальчишки в кондитерской лавке. – «Кольт-Питон»! Магнум-триста пятьдесят семь! С ума сойти! Откуда? Такая редкость, его еще до Катастрофы сняли с производства!
Контейнер хмыкнул. Жадность рачительного хозяина уступила место гордости.
– Тут