про ихние забавы? – Он показал большим пальцем за спину, где в прежней позе сидел мертвый Столоначальник, к которому старались не поворачиваться: – Может, еще и приз зрительских симпатий напоследок выдадут? Нет, ребятки, давайте для ясности сразу предполагать, что живым отсюда никто не выйдет…
– Ну, а если отдадим? – не унялся Красавчик.
– Сам же говоришь, отдавать нечего.
– Я вообще, теоретически, если все отдадут всё, что от них потребуют… Можно же им пообещать, что будем молчать…
Синий громко сплюнул на пол:
– Это ты за соломинку хватаешься от сильного перепугу… иллюзионист. Что же у нас получается?
– Что Вадик попал пальцем в небо, – сказал Эмиль. – Никакого переворота нет. Нам, правда, от этого не лучше. Взяли на банальный беспредел.
– Но такие фокусы проходят только раз, – сказал Визирь. – Их рано или поздно найдут, и мало им не покажется…
– Во-первых, нам от этого пользы не будет никакой, – криво усмехнулся Доцент. – А во-вторых, могут и не найти.
– Точно, – кивнул Синий. – Самого главного, допускаю, тут вообще нет. Приедет напоследок, от щедрот напоит персонал коньячком с ударной дозой клофелина – и слиняет к теплому морю. А жмуриков ни о чем не расспросишь. Единожды такой фокус как раз проскакивает, будто хрен навазелиненный…
– Может, комендант? – предположил генерал.
– Сомневаюсь, – сказал Доцент. – Во что бы я поверил в самую последнюю очередь, так это в тайное общество обнищавших интеллигентов. Интеллигент наш, временем проверено, полнейший трепач и бездельник…
– А вы, простите, себя к ним не относите? – подпустил шпильку Борман.
– Не отношу, – отрезал Доцент. – И ученая степень тут ни при чем. Я не интеллигент, у меня профессия есть…
– Бездельники? – с сомнением покачал головой Борман. – Ну, не знаю… Дело Раскатникова, часом, не помните?
– Раскатников действовал один… ну, не один, с какой-то шлюхой, но все равно… Я имею в виду, интеллигенты никак не способны объединиться в серьезную банду и устроить вот такое. Кто-то за комендантом стоит – хотя комендант, охотно допускаю, может искренне верить, что он тут и есть пружина всего дела. Именно так с ними и случается последнюю сотню лет, используют в качестве презерватива, особенно в том, что касалось перестройки… Честно вам говорю, мне от того, что комендантом оказался Мерзенбург, еще тяжелее на душе. С любым другим всегда остается зыбконький шанс как-то договориться, а вот интеллигент – тупой фанатик, нацеленный в глубине души на уничтожение оппонента, он идти на компромисс попросту не способен…
– А эти жлобы – тоже интеллигенты? – хмыкнул Вадим.
– Жлобы – дело десятое… Типа той овчарки, что они с собой приволокли. А психика Мерзенбурга немного посложнее и, скажу не хвастаясь, мне, в общем, понятна. Но от этого не легче. Повторяю, наоборот… Хотя бы потому, что он, в отличие от присутствующих здесь, не осознает в полной мере, в какую игру ввязался и как за такие игры отвечают… Да и вряд ли понимает,