воду», органы КГБ решили убрать на время из этого «злачного места». Но пока нас не было в Мордовской зоне, туда прибыли поездом мои чемоданы, поскольку меня и Владлена[8] везли в Пермскую зону не вместе со всеми заключенными и их багажом – в «Столыпине», а несколько позже – без багажа, в наручниках и самолетом.
Теперь же, получив мой багаж, лагерное начальство, не зная точно, куда и зачем повезли нас четверых, прямо с вокзала отправило эти чемоданы с вещами в Эстонию – на адрес жены, без всяких разъяснений ей по этому поводу. Освободившись из заключения, я сразу же обработал так чудесно попавшие в мои руки свои же тюремные и лагерные записи. И через год предварительная версия книги под рабочим названием «Зона» была готова. Но от этой заготовки до нормальной повести надо было еще пройти расстояние немалое. К тому же, в то время дальше архивов КГБ книга, если бы она была написана, вряд ли дошла бы.
Походы по рериховским местам Алтая, строительство музея Рериха в алтайском селе Верхний Уймон, начатое группой Алексея Дмитриева, лекции по каналам Общества знания, всякого рода переписка с единомышленниками – все это также настоятельно требовало четкости слова и отточенности пера. Учитывая все это, я и стал нештатным корреспондентом газет «Советская Сибирь» и «Вечерний Новосибирск». Вскоре у меня возникла идея о публикации серии очерков об Алтае и Рерихах, которую редакции газет одобрили, подкрепив свое одобрение соответствующими командировками.
И летом 1978 года я вновь посетил теперь уже знакомые для меня алтайские предгорья. Осенью появилась в газете и первая статья этой серии под названием «Свет рериховских гор».
«Утром с группой туристов мы выехали на Усть-Коксу, – делился я с читателем своими впечатлениями от поездки по Алтаю. – Осилив Ябаганский, перевал, остановились в Усть-Кане… «На горных кряжах лежат красные комиссары, – записывал здесь Николай Константинович в своем дневнике. – Много могил по дорогам, и около них растет густая трава». На вершине Кырлыкского перевала традиционная остановка – у горного источника. Вода в нем иссине-прозрачная, ароматная, ледяная… Плотной стеной высятся горы. «В скалах, стоящих над Карлыком, чернеют входы пещер» (Н. Рерих). Пещеры видны из окон автобуса. Ребята-спелеологи сверяют их по своим картам, намечают маршруты. Когда-то алтайцы прятались в этих гротах от набегов иноплеменников. Перемахнули Синий Яр и Громатуху… И лишь только солнце выкатилось из-за гор, мы уже вышли к берегу Коксы. Воздух дрожал в первых лучах света. И «неслыханная прозрачность тонов» (Н. Рерих) делала мир призрачным и чудесным…
Из-за поворота дороги как-то вдруг распахнулась навстречу долина Уймона, засверкали снега Курагана. Где-то здесь по межгорным котловинам и плоскогорьям Уймонской и Катандинской степей проходили пути от России до Инда, здесь встречались дороги великих кочевий… На берегу Чарыша палаточный город. Из Новосибирска и Иркутска, с запада и востока страны идут туристы на Алтай