струи, порезы на теле тоже кровоточат. Пальцы рук отсечены и разбросаны по рингу. Молодой невольник уже не стонет, он на последней грани и с трудом понимает, что происходит. Голова парня свесилась на грудь, тело бьют конвульсии, и не совсем понятно, как он всё ещё умудряется держать спину.
Кровь, вывернутые раны живых и мёртвых, одуряющий аромат вводят Хотлера в привычное состояние. Он наслаждается моментом. Чёрные глаза отражают поглотившую рассудок злость. Его губы кривятся, руки крепко держат рукояти.
Мягко ступая по упругому покрытию, бородатый мужчина, прокручивая топоры кистями, приближается к жертве. Едва уловимый взмах, и отсечённая голова с мягким стуком падает с плеч и катится к ограждению ринга. Тело убитого, исходя кровью, медленно заваливается набок.
– Ещё одного, – командует он смотрителю.
Спустя минуту на ринг выталкивают миловидную темноволосую девушку. Широко раскрытыми глазами она осматривает ринг и вздрагивает, добравшись до окровавленного великана и пары жуткого вида топоров в его руках. С трудом оторвавшись от стекающей с лезвий крови, девушка поднимает глаза и, встретившись взглядом с Хотлером, вздрагивает всем телом. Миниатюрная девушка судорожно сглатывает, издаёт слабый стон. Ноги подламываются, и она оседает на покрытие ринга.
Подойдя к невольнице, Хотлер мыском переворачивает её на спину и несколько секунд пристально всматривается в лицо. Убедившись, что та действительно лишилась чувств, он разводит руки, и над рингом разносится звон сошедшихся в воздухе топоров.
– Смотритель, – рычит Хотлер, – ты выбрал для меня эту дохлятину?
Сидящий за оградой ринга смотритель подскакивает с места.
– Не я, – заикаясь говорит он, прижимая ладони к груди.
– Сюда, – приказывает советник.
– Они по номерам идут, так попадаются, – покрываясь испариной, оправдывается тот.
– Сюда, – указывает советник окровавленным топором на пол перед собой.
На негнущихся ногах смотритель покорно бредёт к рингу и предстаёт перед самым пугающим его человеком. К ногам смотрителя со стуком падает топор.
– Ты вместо неё, – слышит он, – подними оружие.
Ни о законах Вельстова, ни о том, что он вольный и никто ничего безнаказанно сделать ему не может, смотритель даже не помнит. Он знает, что Войцех Хотлер может всё: общие правила его не касаются. Худощавого двадцатитрёхлетнего парня колотит крупная дрожь.
– Подними оружие.
В голосе Хотлера угроза, он начинает закусывать губу, а смотритель, зная, что это дурной знак, спешно гнёт спину и подбирает тяжёлый топор.
– Позвольте мне всё исправить, – боясь поднять глаза, умоляет он.
– Хал с тобой, – выдержав паузу, соглашается Хотлер, – быстро, иначе…
Что «иначе», смотритель знать не хочет. Не успел выпавший из его руки топор упасть на покрытие, а того уже сдуло с ринга. Хотлер поднял брошенное оружие.
Когда