отпустить меня одну. Я туда и обратно. Все получится!
– Нет, – твердо ответил Адам, сверля меня серьезным взглядом голубых глаз, – Эмбер, мы семья и теперь я ответственен наши жизни. Я не могу отпустить тебя в центр ада одну. Подожди до вечера, я попробую решить вопрос и добиться двухдневной командировки.
– Но это целый день. Томас ребенок, вдруг что-то случится?
Блондин ничего не ответил. Он молча поднялся с кровати, подошел к окну и некоторое время рассматривал горящую огнями Пустошь в легком засвете рассвета. А после и вовсе скрылся в ванной.
– Прекрасно, – прыснула я, поднимаясь с кровати. К горлу снова подкатывало неприятное ощущение беспомощности, а вместе с ним и тревога. Анна могла поехать за лекарствами уже сегодня, но мне придется задержать ее неопределенностью…
Я прошлась к шкафу. Из одежды выбирать почти нечего. Платье, домашняя белая пижама и роба. Выбрала второе.
Хотела приготовить завтрак, как должно супруге, но не успела. Адам подоспел на подмогу. Он почти ничего от меня не требовал. Как и в гарнизоне, привычные домашние дела выполнял сам. И всегда улыбался, даже когда я злилась, даже когда не стала отвечать на его вопросы.
А перед уходом, супруг притянул меня к себе силой. Мы уткнулись нос к носу и сердце застучало быстрее обычного, ломая стену сопротивления.
– Я хочу, чтобы ты понимала одно – в Пустоши люди теряют друг друга внезапно и быстро. Все, что я делаю – пытаюсь защитить тебя.
– Но ребенок…
– Я даю слово, что найду способ помочь.
Адам настойчив. Я тоже. С его поцелуем мой гнев отступил. Я понимала, что он прав. Безрассудно ехать в Диалон, но надо что-то придумать. Анне нужна помощь…
После ухода супруга остался холод одиночества. Он неприятный, пробирающий, не говоря уже о постоянном волнении за жизнь Адама. Блондин принадлежит войне, а я ненавистному ожиданию…
И все же я до конца не понимала, почему Диалон так опасен? Пустошь не кажется местом военных действий, если не считать то, что происходило на дороге. Здесь ведь спокойно! Оказывается, только на первый взгляд.
Супруг не соврал. И в качестве доказательства правоты Адама, примерно в десять утра, когда я наливала в стакан воды из прозрачного графина, пол и стены задрожали, а затем последовал такой удар, что меня с силой отбросило в стену. Графин разбился в мелкую крошку, а на панорамных окнах с внешней стороны побежали мелкие трещины. Откуда-то снизу вьющимися кубами поднимался черный дым. Я попыталась встать, чтобы подойти ближе и посмотреть, что именно горит: Витрум или база? Но, опираясь руками о пол, я резко соскользнула и вскрикнула от пронзающей боли. Блестящее покрытие перепачкалось в алой крови. Я подняла руки и ужаснулась – ладони в порезах от стекла, а пара небольших осколков торчат рядом с большим пальцем.
Сжав зубы, я вытащила один, а затем другой. Кровь брызнула на одежду.
– На нас напали? Что происходит?
Вдоль потолка замигала голубая световая полоса, а здание мгновенно наполнилось раскатом противного писка,