пусть для этого и пришлось ему платить деньги солдатам из своего кошелька, и делить с ними поровну все тяготы и лишения: есть ту же грубую пищу, носить такое же потертое платье, быть впереди во всех боевых столкновениях и с индейцами, и с инсургентами…
Так продолжалось, пока в Монтерее не пришла к власти военная хунта. Ее нынешний президент полковник Пабло де Сола – сослуживец и товарищ дона Жозе – прислал в Сан-Франциско немного денег и пороха, в письме пообещав вскоре навестить старинного друга. Аргуэлло вздохнул с облегчением. Казалось, вот-вот добрые времена вернутся на калифорнийскую землю, когда солдат будет служить не мудрствуя, не участвуя ни в политике, ни в интригах, зная над собой только командира да закон. Да только ошибался, думая так, седой дон Жозе!
И при новой власти в жизни президии и ее гарнизона ничего не изменилось. Ветшают некогда грозные бастионы, зарастают травой земляные валы. Ржавеют, несмотря на все усилия канониров и их начальника, старшего сына Аргуэлло – дона Луиса, четыре выслужившие свой век пушки. Осыпаются стены одноэтажной казармы, построенной из адабе – необожженного кирпича грубого замеса, которая составляла прежде главную защиту от набегов дикарей и возможной атаки с моря. Но главное – редеет гарнизон. Испытанные вояки, ровесники Аргуэлло, вместе с ним бывшие все эти беспокойные годы, один за другим уходят в мир иной… А молодые? Эти пошли совсем не такие. Кто поспешил перебраться в Мексику, кто занялся торговлей… Охотников послужить родине находится все меньше. Дошло до того, что под ружье мог поставить дон Жозе не более двух десятков человек, и те в основном ветераны да инвалиды.
Одно успокаивает старого солдата: воевать в последнее время стало не с кем. Индейцы предпочитают нападать на одиноких всадников и небольшие обозы. В крайнем случае совершат набег на какое-нибудь ранчо. Впрочем, и это стало редкостью после того, как дону Луису удалось поймать одного из их вожаков, некоего Помпонио (ну и имена у этих бестий!). Пиратские корабли тоже все реже показываются в заливе, словно уразумев, что поживиться здесь нечем. Не беспокоят коменданта и русские соседи. К русским у дона Жозе особое отношение из-за любимой дочери Марии Кончи и давнего сватовства к ней одного русского вельможи… Но об этом не хочется вспоминать сейчас, когда дочь собирается удалиться от мира в монастырь. Нет смысла винить в этом и упомянутого русского. Его, говорят, давно уже нет в живых…
Усилием воли де Аргуэлло заставил себя думать о делах государственных. Хунта, провозгласившая Верхнюю Калифорнию независимой от Мексиканской республики, не сделала ничего, чтобы эта самостоятельность стала реальной. Не создано регулярное войско, не налажено поступление налогов в казну, не отрегулированы пограничные вопросы, не найден ни один могущественный союзник. Случись что, на помощь калифорнийцам рассчитывать