до настоящей влюбленности, как до Луны. Этого не может быть, потому что не может быть. Да и к тому же, если б он влюбился в нее, он бы не был тем, кем он является, а поскольку он является тем, кто он есть, он в нее не влюбился.
– Софист ты, Жак. – Смягчился Яков. – Почище Сатаны софист.
– «София» – она же мудрость, и ты только что сделал мне комплимент, дружище, включая сравнение с Козлоногим. Не переживай, все с Адамом в порядке. И иди-ка ты спать, мне еще ковать, я допоздна.
Яков встал, потянулся.
– Я, может быть, паникер, Жак… но ты знаешь, осечек никаких быть не должно. Тут на карту поставлено…
– Да знаю я, что поставлено. Иди спи.
Визит пятый
Яков Гедеонович Шварц открыл глаза, разбуженный солнечным зайчиком, что щекотал веки. Откинул одеяло, встал перед приоткрытым окном, ноги на ширине плеч. И принялся за гимнастику, новое английское изобретение. Легкий, прохладный ветерок трепал на нем пижаму, но упражнения не давали замерзнуть. Чуть скрипнула дверь и в комнату проскользнул Жак с подносом, на котором дымился чайник и стояла накрытая выпуклой серебряной крышкой тарелка.
– Завтрак, патрон. – Сказал Жак, крутанул поднос и опустил его на одеяло. – Овсяная, черт ее дери, каша. И чай.
– Good, – лаконично отозвался Яков, сберегая дыхание.
– Тебе обязательно каждое утро травиться этой жижицей? – Вздохнул Жак. – Вот в Италии завтракают…
– Знаю я, чем. Так завтракают, что до полудня встать с кровати не могут. – Яков закончил гимнастику и уселся на кровать, скрестив ноги, а поднос разместил на коленях. – Докладывай.
– Все готово для демонстрации. Комиссия прибудет через два часа – как раз успеешь принять ванну и одеться. Будут присутствовать… погоди, имена такие, что язык сломаешь. – Жак порылся в кармане, достал миниатюрную записную книжку в перламутровой обложке, полистал ее. – Месье Жоффре Арно, мистер Ганс Ван Меер, мистер Рихард Краузе, сеньор Джузеппе Мартелли, сэр Пол Картрайт, мистер Роберт Уортон, господин Клим Строганов и… вот, вот… Чаоксианг Хуанг. Фух, выговорил.
– Кто-нибудь требует особого внимания? – Спросил Яков, сняв крышку с тарелки. Горка горячей каши с желтым озерцом масла напоминала вулкан.
– Все требуют. – Жак спрятал книжицу и оперся о столбик кровати. – Поскольку все они, кроме Уортона, входят в Совет Представителей.
Шварц довольно зажмурился, а Жак продолжил, немного рассеянно, будто всего лишь размышлял вслух, но сам следил за выражением лица Якова:
– Я вот думаю, чем таким мог насолить им наш черноусый друг Клюев, что они лично решили явиться проверять его протеже… То есть, оно понятно, кому оставаться на Острове, а кому съезжать, решает Совет. Ну, послали бы помощников, заместителей, в конце концов. Или вот пришла ко мне в голову мысль… – Жак сделал паузу.
– Давай уж, выкладывай, хитрая твоя морда. – Махнул в его сторону ложкой Яков.
– Может, не насолил вовсе наш толстый Карп. А наоборот.