Палыч в трусах и майке, с сияющим лбом, открыл Фотине дверь.
– Здравствуйте, – сказала Фотина. – Вот мне письмо пришло, Валерий Палыч, и я не знаю, что делать.
– Детей воспитывать нужно, – сказал Валерий Палыч, почесывая шею и обнажая поросшую кустистыми волосами подмышку. – Дети – наше будущее, да, Фотина Олеговна.
– Я воспитываю, – откликнулась сбитая с толку Фотина.
– Плохо воспитываете.
– А что, Колька мой натворил чего-нибудь? – пугаясь и сердясь на Кольку, спросила Фотина.
– Ну, это вам решать, натворил он что-то или нет, да? Или только собирается натворить. Я всего лишь говорю вам, что детей нужно хорошо воспитывать, да? Иногда и строгость не мешает. И пример нужно хороший подавать.
– Валерий, кто там? – спросила из глубин квартиры повышенным тоном жена Валерия Палыча.
Валерий Палыч помедлил, потом повернул голову на девяносто градусов, и, стоя профилем к Фотине, громко сказал:
– Соседка пришла. Ты чайник поставила?
– А? – крикнула жена из квартиры.
– Я говорю, чайник поставила?
Ответа не последовало.
– Вы обождите, да? – сказал веско Валерий Палыч. – Я сейчас.
Он повернулся и пошел вглубь квартиры. Дверь захлопнулась – Фотина постеснялась ее придержать. Слышно было, как Валерий Палыч кричит на жену, припоминая старые обиды, а жена кричит в ответ, излагая свое невысокое о нем мнение. Некоторое время спустя Валерий Палыч прошаркал тапочками обратно к входной двери и открыл ее – проверить, ушла ли Фотина, или ждет. Увидев, что ждет, Валерий Палыч сказал:
– Ну так что же … э…
Фотина подняла одной рукой письмо, а другой на него, письмо, указала.
– Вот, Валерий Палыч, мне письмо пришло.
– И что же?
– Я не понимаю, что они хотят.
– А, не понимаете? Ну, что ж, может … давайте, я посмотрю … да?
Он взял у нее письмо и некоторое время его изучал, двигая жидкими седоватыми бровями.
– Нет, – сказал он наконец, – без очков не вижу ни … – он употребил эвфемизм, которым люди, живущие в Автово и считающие себя высококультурными, пользуются в присутствии малознакомых дам, дабы не оскорблять женский слух наименованиями детородного органа. – Да. Я сейчас, вы обождите.
И он снова углубился в квартиру, и снова Фотина побоялась придержать дверь, и дверь захлопнулась, на этот раз с шумом. На шум выглянула соседка слева, маленькая смуглая женщина, посмотрела осуждающе на Фотину, и сказала:
– Не надо стучать вечером.
Фотина пожала плечами. Соседка еще немного постояла, придерживая дверь, а потом скрылась в квартире, и дверь за собой закрыла тихо, подавая пример. Именно эта соседка, по подозрению Крессиды Андреевны, являлась автором распечатанного на принтере и прикрепленного возле мусоропровода объявления:
«Не ложите мусор на пол и на раковину в мусорной комнате. Тошто не помещяется