коньяк, рюмку за рюмкой, так набралась, что Подлесный вынужден был отвезти её домой и уложить в постель. Когда он собрался уезжать, Марина расплакалась. И Дмитрий остался с нею.
Следующие два дня Бояркина никуда не выходила, хотя Подлесный и заверял, что в его присутствие с нею ничего не случится. В четверг Марина всё же отправилась в офис. Однако и в этот день, и в последующие дни работа у неё не ладилась. Теперь уже Бояркина не выглядела такой спокойной и уверенной в себе, как прежде. Она стала рассеянной, задумчивой, неразговорчивой. Порой раздражалась беспричинно и могла накричать, громко и визгливо. Подлесный, в отличие от работников фирмы, старался постоянно находиться поблизости, отчего ему доставалось больше других. Он, по существу, стал её телохранителем, приняв на себя дополнительные обязанности. В первый же день, когда Марина собралась домой и направилась к выходу, Дмитрий остановил её:
– Стоп! Я иду первым. Ты выходишь через пять, примерно, минут.
– Что такое? – нахмурилась Бояркина. – У меня нет времени тут рассиживать.
– Ничего, посидишь. Иначе у тебя вообще не будет будущего. Возможно. Я должен принять меры. Я должен всё осмотреть.
– И что ты намерен искать? – смягчилась Бояркина.
– Посмотрю, нет ли посторонних. Ну и остальное.
– Остальное – это что?
– Осмотрю машину и окрестности, не появилось ли чего-то дополнительно внутри и поблизости. А вдруг машину заминировали?
– Ты подойдёшь, понюхаешь и всё поймёшь? – не без усмешки в голосе произнесла охраняемая. – Разминированием собаки занимаются, насколько мне известно.
– Я сделаю то, что я в состоянии сделать, – спокойно ответил Подлесный. – Если от машины, например, тянется какая-нибудь проволока или леска, то я её обнаружу. Если вблизи появились какие-то пакеты, свёртки, банки, коробки, то это тоже может показаться подозрительным. Кстати, бомбочку могут и по почте прислать. И не только посылкой, но и обыкновенным письмом.
– Уж не собираешься ли ты сам почту вскрывать?
– Возможно. Тебе самой, по крайней мере, не следует этого делать. И все об этом должны знать. Причём даже если на письме написано «лично в руки». Чтобы как можно больше людей знали, что письма и посылки ты вскрываешь не сама и что делается это даже и не рядом с твоим кабинетом.
Бояркина, в основном, прислушивалась к рекомендациям Подлесного, но порой на неё что-то находило, и она вела себя немногим лучше, чем в ночь с субботы на воскресенье, когда приступы истерики следовали один за другим.
А в воскресенье, то есть через неделю после покушения, Марина избила Дмитрия, окончательно разрушив ауру загадочности и хрупкости, которая окружала её раньше, плотно и неразрушимо в первые дни их знакомства, лёгким облаком – в последнее время. Повод – он обещал найти тридцатиграммовые коньячные рюмочки, однако не сделал этого. Пустяк, казалось бы. Но Марина, неожиданно вспомнив об этих рюмочках, пришла в неописуемую ярость, едва Дмитрий успел виновато улыбнуться