делает ещё какими-то движениями, так показывает. У него даже здесь защита. Вот это (кулак вверх) означает «Стоять!». Согнутая рука под прямым углом. Если вперёд – это «Идти!». Он что-то показывает, выше, и есть определённый человек, который тоже говорит, что делать. Не все же могут это увидеть.
– То есть его указание передаётся дальше?
– Да, это не все, конечно, повторяют, но есть какой-то человек, который передаёт. Но это так всё слаженно.
– Хорошо. Сейчас какое у тебя указание, что ты должен делать?
– Сейчас надо замереть.
– Расскажи про воина, про себя. Зачем ты здесь?
– Это мой долг. Мой долг защищать, сражаться, быть там, где все. Ощущение такое, что я винтик в целом. Такое единение, когда вместе и за что-то… даже не суть важно, за что. Просто сражаться и выполнять долг. Это единственное, что важно для этого человека.
– Хорошо. Сколько тебе сейчас примерно лет?
– 21−23.
– И ты давно воин?
– С 15 лет. Цифры просто приходят, и я их озвучиваю.
– Есть ли дорогие тебе люди вне этого войска?
– Нет. В памяти есть то, что ходили и забирали из деревень. Да, я уже там.
– Откуда тебя забирали?
– Какая-то деревня. Это не город, конечно. Надо было идти до этого города, где я сейчас, о чём мы говорили двое-трое суток.
– Были ли люди, у которых надо было спрашивать разрешение, чтобы тебя забрать?
– Там не спрашивают разрешения. Это просто, как побор такой. С определённого возраста, с 9 до 15 лет, детей, мальчиков, забирали. Просто приезжали. Так всегда, это правило такое.
– Родители у тебя есть?
– Они были, да.
– Ты с ними уже не общаешься?
– Нет. Мы живём там, куда нас забирают. Когда кто-то приходит из той деревни, можно спросить. Но чтобы туда отпустили, такого нет.
– Давай переместимся в самый важный момент твоей жизни. Раз, два, три.
– Самый важный момент – празднование какой-то победы. И я вижу образ Цезаря. Или не Цезаря. Первое, что пришло. Лицо такое самодовольное, и он даже не идёт, его проносят. Солдаты на щитах. У него венок золотой, листья.
– Эта победа для тебя тоже важна?
– Конечно. Моя жизнь в этом во всём. Важно, потому что я понимаю, что я обычный солдат. А Цезарь для меня, как небожитель. И я стою. Его проносят рядом. Я не могу рассмотреть его, я понимаю, что это совсем другая жизнь, другой человек, мне интересно.
– Сколько ему лет сейчас?
– Он где-то средних лет. У него более дорогое обмундирование. Если у меня просто железная защита на груди, то у него там типа узоров. Одежда из более дорогой кожи, моя из более грубой кожи, тёмно-коричневой, а у него более мягкая, это видно. И поверх что-то такое с красным, красный цвет.
– Ты плечо показываешь.
– Там это железное, но там есть ещё и красного цвета типа плаща, сверху накинуто, красно-белое. Сандалии на ремешке.
– Как ты относишься к вашей победе? Какие чувства испытываешь?
– Там уже привыкаешь к этим победам. Цезарь с таким лицом интересным, снисходительным. Полноват.
– Запомни