он. Повисло молчание. Мне совершенно не хотелось общаться с этим страшным типом. Почему страшным? – Да потому, что я всего лишь мельком взглянула на него и обнаружила что всё его лицо покрыто большими, некрасивыми шрамами. Я опустила глаза в свой глянцевый журнал, который купила накануне, и надеялась, что он поймёт, что я не желаю продолжать общение и отстанет от меня. Поезд наконец тронулся, и это меня чуть-чуть обрадовало. Значит, время не стоит на месте и значит, что уже завтра утром я буду дома. К моему сожалению, это «событие» послужило поводом, чтобы снова начать разговор со мной. Он стал выспрашивать, куда я еду, откуда, зачем… Я старалась отвечать ему, как можно более сухо и безучастно. Дело в том, это была моя первая длительная поездка в поезде, без сопровождения взрослых. И, конечно же, родители, беспокоясь обо мне, по надавали мне кучу своих инструкций, касаемо того, как мне вести себя во время поездки. Ведь мне ещё только шестнадцать лет. Но я и без них, прекрасно знала, как следует себя вести, чтобы избежать возможных проблем. Я снова уткнулась в журнал, пытаясь никак не привлекать к себе внимания. Так прошло около часа. Я чувствовала себе безумно скованно, так сильно, что старалась сидеть практически неподвижно. Наш поезд прибыл на промежуточную станцию и на перроне объявили, что стоянка продлится сорок минут. Целых сорок минут! Те сорок минут, тогда показались мне целой вечностью. Видимо потому, что в вагоне стояла невыносимая духота. В этот момент практически все пассажиры ринулись наружу, чтобы запастись мороженым, холодной минералкой, рыбой, которой славились эти места, и, конечно же, холодным пивом. На привокзальной площади и по-над вагонами, то и дело сновали торгаши, обвешенные всевозможными, съедобными и не съедобными товарами. Они наперебой выкрикивали речёвки, зазывающие клиентов. Их лица были сильно загоревшими, блестящими от пота, с выражением жуткой усталости. Глаза их говорили, что они ненавидят этот проклятый городишко, что всепоглощающая нищета и безвыходность управляет их жизнями. Эти глаза горели жаждой наживы, поэтому их обладатели, как заведённые роботы носились, в погоне за своими жертвами. А голодные жертвы, радостно расставались со своими деньгами, взамен, на предлагаемые им материальные блага. Это зрелище вызывало у меня самые смешанные чувства. С одной стороны, ничего особенного в этом не было, ведь такая торговля практикуется практически везде, и это было всегда. Люди просто зарабатывают себе на жизнь. Это их выбор, это их путь. И возможно они сами, воспринимают это как должное, и считают, что всё нормально. Но с другой стороны, они возможно даже не осознают, что могли бы жить совершенно иначе, что можно выбрать иную дорогу, которая не выжимала бы из них жизненные соки, каждую минуту, изо дня в день, отшлифовывая известный сценарий. Сценарий, который был предписан, и который они даже не пытаются скорректировать или вообще заменить на свой собственный. Глядя на них, мне неизбежно становится их жаль. Но также я понимаю, что я могу ошибаться, и что многие из них по-настоящему счастливые
