Но после этого, всё равно не преминул предложить мне выпить с ним пива за компанию. Я вежливо отказалась. Про себя подумав, что не хватало мне ещё начать выпивать в поезде, да ещё с каким-то незнакомцем. У меня всё-таки есть голова на плечах, и я не из той породы людей, которые бросаются на пресловутую халяву. А он, спросив моего разрешения выпить в моём присутствии, достал стеклянную бутылку пива и поставил её на стол. Я дала согласие кивком, выказывая всем своим видом полное безразличие к его действиям. Он немного замешкался, потом ещё раз спросил, не против ли я, если он выпьет эту бутылочку пива, объясняя, что не смог удержаться от этой покупки, в такую жару. Я посмотрела ему в глаза и подтвердила, добавив, что он вправе пить и есть всё, что захочет. Он остался довольный моим ответом. Ловко открыл бутылку при помощи своей зажигалки и сделал несколько жадных глотков прохладной жидкости.
В предыдущем разговоре, который больше напоминал мне интервью, он смог вытянуть из меня, что я буду учиться в этом городе, который стал отправной точкой нашего совместного пути. И теперь он принялся рассказывать мне, что он тоже когда-то учился там, а потом уехал оттуда, и что теперь он живёт совсем в другой стране. А сейчас просто приехал по рабочим делам. В подтверждение своих слов он достал из своей сумки синий кожаный ежедневник, в котором лежал его загранпаспорт. Хотя я его совершенно об этом не просила. Он протянул мне его в развёрнутом виде. Он не врал. Я же обнаружила, что у него очень необычная двойная фамилия. Меня это удивило, потому что такая мне никогда не встречалась. Но он не стал комментировать. А сразу перевёл тему в мою сторону. Он выпытал мою фамилию и тоже очень удивился, потому что у меня была не менее редкая, но короткая национальная фамилия, доставшаяся мне от отца. Так мы постепенно разговорились. Он оказался приятным собеседником. Я даже не заметила, как стемнело. А мы не переставали разговаривать. Всё это время я рассматривала его. Он был высокого роста, крепкий, с заметным, но не слишком большим, возможно «пивным» животиком. Его никак нельзя было назвать красивым. Несмотря на молодой возраст, который я успела разглядеть в предъявленном ранее документе, он был практически лысым. У него были волосы на затылке и немного волос на остальной поверхности головы, но так как эти волосы были очень светлыми, их присутствие было практически незаметным. Лицо, как я уже ранее заметила, было в больших шрамах, и покрыто красноватыми пятнами, проступавшими от жары, как это обычно бывает у натуральных блондинов, со светлой кожей. На всём этом неприглядном фоне, очень выделялись его глаза. Они были голубые, очень глубокие и прозрачные. Эти глаза совершенно отличались от всего остального образа. Они были такие молодые, совсем юношеские, даже детские. С первого взгляда на него, я подумала, что ему тридцать. Но по паспорту ему было двадцать пять, а по взгляду казалось, что ему нет и пятнадцати.
В вагоне было тусклое освещение. Чуть позже не стало и его. Я засобиралась лечь спать, но он остановил меня. Ты ведь не хочешь